— Вам не повезло. — Голос миссис Йорк звучал тихо, но в нем чувствовалось странное напряжение, и слова она произносила отчетливо, словно боялась потерять над собой контроль. — Боюсь, сегодня это стало обычным делом. Никто не может чувствовать себя в безопасности. Будьте благодарны судьбе, мисс Барнаби, что вы лишились только вещей.

Шарлотта, несмотря на уколы совести, продолжала разыгрывать полное неведение. Она растерянно посмотрела на миссис Йорк. Джек уже притворился, что ничего не знает, и теперь не мог ничем помочь. Шарлотта видела, как побледнело лицо Вероники. Казалось, она хочет что-то сказать, но не находит слов. Вдова подняла глаза на свекровь, но, прежде чем их взгляды встретились, снова посмотрела в сторону.

Наконец старшая женщина нарушила напряженное молчание.

— Мой сын был убит грабителем, забравшимся в дом, мисс Барнаби. Нам до сих пор тяжело об этом говорить. Именно поэтому я и сказала: вам повезло, что вы лишились только вещей.

— Ой, простите! — воскликнула Шарлотта. — Мне очень жаль, я не хотела причинить вам боль. Какая я неловкая. — Она действительно чувствовала себя виноватой. Не все можно оправдать необходимостью раскрыть тайны, даже самые интригующие, или желанием помочь Эмили.

— Вы не могли знать, — хрипло сказала Вероника. — Не нужно себя винить. Уверяю, мы вас ни в чем не упрекаем.

— Уверена, что чувство такта не позволит вам вновь поднимать эту тему, — ровным голосом проговорила миссис Йорк, и Шарлотта почувствовала, как запылали ее щеки.

Вероника сразу же заметила ее смущение и поспешила на помощь.

— He стоило этого говорить, мама. — В ее тоне сквозь укор проступала неприязнь, холодная и казавшаяся неуместной в этой роскошной и удобной комнате. Это не вспышка раздражения, а давнее чувство, внезапно прорвавшееся наружу. — Я уверена, что мисс Барнаби нельзя порицать за то, что она упомянула о собственном несчастье. Откуда ей знать о нашей… трагедии? Получается, что вообще нельзя ни о чем говорить, чтобы невзначай не вызвать у собеседника неприятные воспоминания.

— Именно это я и имела в виду. — Миссис Йорк пристально смотрела на невестку. Взгляд ее блестящих глаз был почти гипнотическим. — Если мисс Барнаби тактичный человек, каковой я ее считаю, то, узнав о нашей утрате, она больше не будет затрагивать эту тему в нашем присутствии. Разве я неясно выразилась?

Вероника повернулась к Шарлотте и протянула руку.

— Надеюсь, вы еще нанесете нам визит, мисс Барнаби, а также пойдете вместе со мной в академию. Мое приглашение искренне, а не просто дань вежливости.

— С радостью. — Шарлотта нежно пожала протянутую руку. — Это будет для меня огромным удовольствием, и я его уже предвкушаю.

Она встала. Пора уходить; после такого разговора ничего другого не остается. Джек тоже поднялся. Они выразили свою благодарность, пожелали всего самого лучшего и через пять минут уже сидели в промерзшем экипаже, слушая стук копыт по мостовой и шум дождя. Шарлотта плотно завернулась в плед, но ничто не могло спасти ее от ледяных игл сквозняка. В следующий раз нужно взять у Эмили не только платье, но и меховую муфту!

— Полагаю, вы собираетесь в академию вместе с Вероникой? — после недолгого молчания спросил Джек.

— Конечно! — Шарлотта повернулась и посмотрела на него. — Вам не кажется, что между Вероникой и миссис Йорк происходит нечто такое, до чего полиции никогда не добраться? Я думаю, что они обе что-то знают о ночи ограбления, — только не могу представить, как это узнать нам.

Питт и не догадывался, что Шарлотта посетила Хановер-клоуз. Он знал и разделял ее тревогу за Эмили и полагал, что жена использует свои способности к логическому мышлению и дедукции для того, чтобы выяснить чувства Эмили к Джеку Рэдли и оценить его достоинства, если Эмили он действительно нравится. А если Рэдли окажется недостойным сестры, то Шарлотте предстоит непростая работа: разубедить Эмили или отвадить самого Рэдли. Питт подозревал, что потребуется все искусство Шарлотты, чтобы положить конец этим отношениям, не причинив Эмили лишних страданий. Поэтому он больше не упоминал при Шарлотте об ограблении и о смерти Роберта Йорка, а также не рассказывал ей о результатах своего расследования.

Балларат не называл точную причину повторного открытия дела. Неясно, то ли начальство надеялось спустя столько времени найти убийцу Роберта Йорка, то ли целью расследования было узнать истинный мотив преступления. Возможно, они хотели удостовериться, что это было обычное ограбление, закончившееся незапланированным убийством, раз и навсегда положить конец слухам о государственной измене. Или они действительно подозревали, что в этом как-то замешана Вероника Йорк, ставшая невольным катализатором преступления на почве страсти, замаскированного под ограбление? А может, они знают правду и просто хотят еще раз убедиться, что она надежно спрятана? Если полиция окажется бессильна, значит, можно успокоиться и считать, что никто никогда не докопается до этой правды?

Последняя версия Питту была особенно неприятна, и он, возможно, подвел начальство, выдвигая ее, однако инспектор был полон решимости проверить все варианты, пока не подготовит Балларату ответ, который невозможно опровергнуть или поставить под сомнение.

Начал он с украденных вещей и того странного факта, что ни одна из них не появилась в обычных для таких дел местах, несмотря на усиленные поиски полиции, не прекращавшиеся целый год. В регулярно проводимых допросах известных скупщиков краденого, ростовщиков и неразборчивых коллекционеров предметов искусства всегда упоминались украденные из дома Йорка предметы.