9 апреля 1942 г., перед подписанием акта о капитуляции американских и филиппинских войск на полуострове Батаан, генерал-майор Эдвард Кинг-младший спросил полковника Моту Накаяму, хорошо ли будут японцы обращаться с пленными. Накаяма ответил: «Мы же не варвары». Однако японские офицеры не ожидали захватить на Батаане такое количество пленных. С момента вступления в армию каждому японцу внушали положения «кодекса бусидо», согласно которым солдат никогда не сдается. Любого сдавшегося в плен врага они поэтому считали недостойным уважения. Их злоба была особенно несдержанной по отношению к врагу, который так яростно оборонялся.

Из 76 тыс. американцев и филиппинцев по меньшей мере 6 тыс. были тяжело ранены или слишком истощены, чтобы самостоятельно передвигаться. Уже и без того измученные боями и голодом, около 70 тыс. пленных были вынуждены совершить стокилометровый марш до лагеря О’Доннелл. Батаанский «марш смерти» стал горькой насмешкой над заверениями Накаямы относительно гуманного обращения с военнопленными. Избиваемые и обворованные, без питья и еды, подгоняемые уколами штыков, пленные подвергались преднамеренной жестокости и унижениям в отместку за стойкое сопротивление. В последующие кошмарные дни мало кто из конвоиров позволял им отдохнуть в тени или прилечь. Более 7 тыс. пленных американских и филиппинских солдат, сражавшихся на Батаане, умерли. Около 400 филиппинских офицеров и сержантов 91-й дивизии были зарублены мечами во время резни в Батанге 12 апреля. Из 63 тыс. тех, кто добрался до лагеря живым, ежедневно погибали сотни. Из оставшихся в живых защитников Коррехидора две тысячи умерли от голода и болезней в течение первых двух месяцев плена.

Целая серия катастроф, капитуляций и унижений, испытанных союзниками, вызывала презрение у китайских националистов, которые четыре года оказывали сопротивление гораздо более значительным силам японской армии. Англия не пожелала просить их помощи в обороне Гонконга, не сумела вооружить местных китайцев, чтобы те могли себя защитить. Все это ставило под сомнение претензии англичан на возвращение колоний в случае победы над японцами. Чунцинское правительство Чан Кайши в любом случае решительно выступало против иностранного присутствия в китайских портах на основании навязанных Китаю договоров. Администрация президента Рузвельта целиком сочувствовала таким антиколониальным настроениям. Американское общественное мнение также поддержало идею, что США не должны помогать восстановлению британских, французских и голландских колониальных владений на Дальнем Востоке.

Причиной неспособности англичан противостоять японскому вторжению во многом можно считать их колонизаторское поведение. Тем не менее, одно это нельзя считать исчерпывающим объяснением. Ведь для Англии основные боевые действия проходили за тысячи километров от Дальнего Востока, на западе. В первой половине 1942 г. английское правительство, нехотя уступая давлению Вашингтона и Чунцина, склонно было отказаться от Гонконга, но в конце года Лондон согласился лишь на то, чтобы обсудить вопрос о его передаче в конце войны. Националисты, уверенные, что их силы первыми займут город, не стали настаивать на своем.

Чан Кайши считал, что поскольку Англия утратила на Дальнем Востоке статус великой державы, эту роль следовало признать за националистическим Китаем. Рузвельт был бы рад с этим согласиться, но знал, что Сталин не даст согласия на присоединение Китая к «Большой тройке». И Чан Кайши, будучи реалистом, тоже знал, что ему – независимо от того, что он думал об англичанах, – потребуется поддержка Черчилля. Это отчасти и объясняет его гибкость в деле отсрочки обсуждения вопроса о Гонконге. С другой стороны, националистов возмущало, что английское Управление специальных операций сотрудничает с китайскими партизанами-коммунистами на юге: на Восточной реке и Новых территориях Гонконга. Коммунисты помогали пленным англичанам, бежавшим из лагерей. Однажды группу китайских коммунистов даже пригласили на ужин у костра с гусем и рисовым вином. Английский офицер научил партизан петь «Британских гренадеров» и «Песню гребцов Итонской школы».

Тем временем в Индии серьезно ухудшились отношения между англичанами и партией Индийский национальный конгресс (ИНК), которая боролась за независимость страны. Вице-король Индии лорд Линлитгоу оказался самонадеянным и некомпетентным как в политике, так и в экономике. В 1939 г. он не пошевелил и пальцем, чтобы договориться с лидерами ИНК и заручиться их поддержкой в войне. Черчилль со своими романтическими представлениями об империи и британском владычестве, которое индийцы называли «радж» – «власть, правление», показал себя ничуть не лучше. Вынужденный направить в Индию миссию во главе с сэром Стаффордом Криппсом, которого сам он сильно недолюбливал, Черчилль вообще принимал в штыки идею предложить Индии после войны статус доминиона. Махатма Ганди классически определил это предложение, как «просроченный чек», а руководители ИНК отнеслись к предложению без интереса. 8 августа 1942 г., побуждаемый Ганди, Конгресс обратился с призывом к англичанам «оставить Индию» немедля, но сохранить там свои войска для обороны от японцев. На следующее утро британские власти арестовали руководителей партии. Последовали массовые демонстрации и волнения. Тысячи человек были убиты, сотни тысяч – брошены в тюрьмы. Беспорядки укрепили Черчилля в его предубеждении относительно неблагодарности и коварства индийцев.

Оккупация Бирмы японцами весной 1942 г. сократила поставки риса в Индию на 15 процентов. Цены взлетели вверх. Торговцы и купцы, в надежде взвинтить цены еще больше, припрятывали продукты питания, началась безудержная инфляция. Бедные просто не могли позволить себе роскошь поесть. Правительство в Дели не делало ничего, чтобы взять под контроль неуклонно расширяющийся черный рынок. Ответственность перекладывали на областные администрации, которые реагировали «нездоровым провинциальным протекционизмом». Регионы страны, имевшие излишки – такие, как Мадрас, – отказались продавать их тем областям, где была острая нехватка риса.

Основную тяжесть этой катастрофы несла на себе Бенгалия. Не менее 1,5 млн человек умерло непосредственно от голода, который начался в конце 1942 г. и продолжался в течение всего следующего года. По оценкам медиков, примерно такое же количество людей погибло от болезней: холеры, малярии и оспы. Люди были настолько истощены, что утратили всякую сопротивляемость болезням. Черчилль, в гневе на Индию, отказался помогать, хотя программа поставок продовольствия могла бы облегчить положение. Только в сентябре 1943 г., когда вице-королем Индии был назначен фельдмаршал Уэйвелл, правительство взяло ситуацию в свои руки. К распределению запасов продовольствия привлекли войска. Такая политика сделала Уэйвелла еще более непопулярным в глазах Черчилля. Вся эта страница в истории британского владычества в Индии стала, наверное, самой позорной. Кроме всего прочего, был полностью развенчан империалистический аргумент, что британское правление якобы защищает индийских бедняков от богачей.