Блэкмор решительно взялся за рычаги, и платформа понеслась вперед, ловко маневрируя в сплетениях трубопроводов, колонн, реакторных баков и рельсовых кранов. Наконец платформа круто пошла вниз и опустилась на пол рядом с другим конвейером.

— Вот! — Блэкмор важно протянул руку, показывая на ленту, по которой двигались колбы, упаковки таблеток и баллончики, напоминавшие освежитель воздуха. — Это все — мои яды! В этом деле я достиг небывалых высот! Это боевые яды самого разного принципа действия, порой даже неслыханного!

Пока он говорил, за его спиной пробежал гориллообразный надсмотрщик с хлыстом — он явно спешил огреть этим хлыстом кого-то из зазевавшихся роботов, но вдруг с ним произошло что-то странное: выронив хлыст, надсмотрщик впился волосатыми лапами в собственное горло, морда его почернела, он захрипел и повалился замертво.

— Ему плохо! — вскрикнула Лариса, указывая пальцем, но Блэкмор даже не повернулся.

— Мои яды, — спокойно продолжал он, — одинаково хорошо действуют на любые организмы — и биологические, и даже механические. То есть, и на живых, и на роботов.

К упавшему тем временем кинулся робот — возможно, даже тот, кого он собирался ударить. Робот попытался поднять надсмотрщика, но вдруг остановился, заскрежетал и упал рядом, безжизненно скрестив на груди все свои шесть лап. Еще два робота кинулись к упавшим — но и их постигла та же участь. Лариса испугалось, что от конвейера поднимаются какие-то испарения, и она тоже может погибнуть. И хотя все это происходило рядом с платформой, Блэкмор был спокоен, смотрел на происходящее с равнодушием и даже каким-то удовлетворением.

— Но и это еще не все! — продолжал он гордо. — Я достиг поистине небывалого мастерства в синтезе ядовитых формул! Я разработал и медленные яды — которые могут убивать жертву годами, десятилетиями и даже столетиями! Я разработал и яды мгновенного действия! Но даже это не предел совершенству! — Он сделал торжествующую паузу, предвкушая эффект, и закончил зловещим шепотом: — Я изобрел яды настолько быстродействующие, что смерть жертвы наступает за несколько минут еще до применения! Не веришь? Смотри сама...

Блэкмор торжественно взял с конвейера ближайший серый баллончик, где были коряво нарисованы череп и кости, и Лариса похолодела. Но Блэкмор наклонился через перила и побрызгал из баллончика на труп гориллы.

— Видишь? — спросил он торжествующе и тщательно побрызгал по очереди на трупы роботов. Поставив баллончик обратно на конвейер, он спокойно вытер руки об штаны: — Вот так-то, детка! Так оно и работает. Но это все мелочи! Едем дальше, теперь я тебе покажу настоящее боевое оружие!

Он снова поднял платформу в воздух и пронесся вдоль гудящих станков, котлов и прессов.

— Вот! — провозгласил Блэкмор, выдернув из какого-то ящика витиеватую рукоятку и победно подняв ее вверх, словно держал старинную саблю.

Рукоятка, надо признать, была сделана с достаточным изяществом и удобно ложилась в ладонь — особенно такую небольшую, как у Блэкмора. Но к ней явно еще не успели приделать лезвие.

— У вас пустая рукоятка, — сообщила Лариса Блэкмору. — Нашли чем пугать!

Глаза Блэкмора засветились.

— Пустая? — прошептал он, так зловеще приближаясь к Ларисе, что она вздрогнула и на всякий случай сделала шаг назад. — Пустая рукоятка, говоришь? — повторил Блэкмор. — Да ведь это нано-сабля! Невидимое бозонное лезвие! Смотри внимательно!

Блэкмор вдруг метнулся в сторону, перегнулся через перила платформы и сделал несколько размашистых выпадов перед корпусом робота, проходившего мимо с коробкой на плече. Выглядело это так, словно Блэкмор рубил воздух.

Но робот жалобно пискнул и в следующую секунду медленно расползся на куски ровными геометрическими треугольниками.

— Эта сабля, — пояснил Блэкмор, сплюнув на кучку мусора, оставшегося от робота, — способна резать вообще все мыслимое: материю, пространство и даже вакуум! Смотри!

Блэкмор снова взмахнул своей зловещей рукояткой, и в воздухе прямо перед Ларисой появился треугольный разрыв. На миг показалось, что все, что она видит здесь собственными глазами, не более, чем фотография на холсте, и этот холст сейчас в одном месте вспороли, край разреза вздернулся, и оттуда дохнуло абсолютной чернотой и небытием. Лариса не стала вглядываться, что там открылось в разрезе пространства, а на всякий случай отшатнулась и отвела взгляд.

— Да что там пространство, — продолжал Блэкмор как ни в чем не бывало, — Бозонным лезвием можно резать вообще все! Можно резать даже время! Смотри! — он указал на колонну, где на высоте были укреплены здоровенные круглые часы, какие показывают в старых фильмах про Лондон.