Испытывая тяжелую злобу пополам с разочарованием, Степан закинул рюкзак за спину и вышел в туннель. Он был настолько подавлен, что не обратил внимания на явственное царапанье сверху, и потому прыжок твари застал врасплох. Автомат и фонарь вылетели из рук. Мужчина упал на рельсы, и только это помешало оседлавшему его спину хищнику добраться до шеи. Однако отсрочка исчислялась секундами. Когти, царапая и разрывая брезент куртки, огненными точками вонзались в кожу, продвигая зверя к цели: зубы уже клацали возле самого уха Степана. В фантастическом напряжении он сумел сбросить хищника и ударить его по хребту каблуком ботинка. Что-то хрустнуло в коленном суставе. С обиженным визгом тварь отпрыгнула в сторону. Диггер попытался подняться, однако травма не позволила, и он снова оказался на рельсах. Мутант, с глазами, блестящими от бешенства и боли, припал к земле, изготовившись к смертельному прыжку. Выставив перед лицом сцепленные в замок руки, человек ударил оскаленную морду по самому чувствительному месту – в нос, что остановило нападающего, хотя лишь на мгновение. Разбрызгивая слюну, тварь вцепилась в левое плечо и с хрустом сомкнула клыки. Теряя сознание, Степан видел отдаленные вспышки молний и слышал раскаты грома, а потом пронзительная боль, точно гигантская искрящаяся волна, обрушилась на его мозг…

* * *

– …что значит – умрет, если не очнется?.. Так выведи его из беспамятства!.. Слышишь? Что тебе для этого надо? Обезболивающие? Стимуляторы? Говори же скорее! – голос доносился глухо, слов но через десяток одеял, которые придавили и не давали дышать.

«Зачем меня завалили одеялами?» – пришла откуда-то сбоку мысль. Он попытался освободиться, но не мог найти своего тела. Не было рук, чтобы скинуть ватную пелену. Не было глаз, чтобы увидеть говорящего.

– Эй, смотри, Август! Он шевелится! Пальцы!.. – крикнул кто-то над ухом. – Глаз! Смотрите, он глаз открыл!

– Отец, ты жив! Если бы ты оставался на месте, в тупике, то тварь бы к тебе не подобралась. Дернуло ж в одиночку охотиться, отец! Привык уже, небось, что я твою спину прикрываю… Но если б ты только знал, как я боялся стрелять! Думал, в тебя попаду, – говорил Август, держа в ладонях руку Степана. – Понимаю-понимаю, тебе скучно стало, но, видишь ли, автопогрузчик не хотел заводиться, вот я с ним и провозился… Но как же ты здорово сделал, что очнулся отец! Я уже думал, что придется уходить, так и не поговорив!

Степан лежал на раскладушке в большой комнате, по-видимому, бывшей диспетчерской, а перед ним сидел отлично вооруженный незнакомец в новой камуфляжной форме и бронежилете. Трудно было представить, что этот уверенный в себе, излучающий силу молодой боец вырос из того самого мальчика, полумертвого от боли и потери крови, которого он спас шесть далеких лет тому назад. Диггер глядел на него во все глаза и старался не вздрагивать всякий раз, слыша это новое обращение, слетавшее с губ юноши привычно и легко, как будто так говорилось годами.

Степан ненавидел себя за ложь, но ему пришлось сказать, что тварей было две, и одна напала из засады, а потом убежала. Иначе объяснить свою фатальную невнимательность не получилось, а признаться, как вышло на самом деле, было тем более невозможно.

– Ну, видишь, все обошлось… сын. Ты научился стрелять и драться…

– А еще планировать операции. Хотя я действовал в границах разработок, уже придуманных нами. И поскольку мой Агриппа ранен, то придется мне научиться самому выигрывать сражения… Ну, пора, сегодня ловушка должна захлопнуться. Я буду сообщать, как идут дела! Ты остаешься, так сказать, начальником ставки! – засмеялся Август. – Даю тебе трех человек, на всякий случай. Командуй ими, не стесняйся!

– Удачи. И жаль, что не смогу быть с тобой.

– Ха, подозреваю, это не последняя наша кампания. Пока ты эту неделю болел, я кое-что придумал. Есть идея насчет присоединения станций Рейха. Это были бы огромные возможности!.. Ладно, позже обсудим ее в деталях. Я должен идти, люди ждут, – Август взглянул на часы, а потом на дверь, из-за которой доносился невнятный шум. – И надеюсь, что мы сегодня уже будем ночевать на Красной Пресне!

После его ухода Степан решил попытаться соединить детали прошедших дней вместе и придать им хоть какой-то порядок.

– Эй, тебя как зовут? – обратился он к парню, который уже второй раз разб ирал-собирал свой автомат, словно тренируясь делать это на скорость. Он был одет, как и все в отряде, в новый камуфляж.

– Петр я.

– Где это мы? – спросил Степан и, увидя в глазах недоумение, пояснил. – Комната эта где находится?

– А-а-а… Примерно километр с небольшим от Пресни. Ближе к Киевской.

– А сколько людей с Августом пошли?

– Человек пятьдесят, думаю…

– Что? – Степан даже рот открыл, услышав такую несообразно огромную цифру. – Откуда же столько набралось?

– Да с разных мест, Степан Ильич. Я, например, с Китай-города, был в Полисе, когда мне шепнули, что тут для жаркого дельца людей нанимают. И, как говорит ваш сын, легион еще будет пополнен! Давно я такого случая ждал.

– Но такая толпа народа… Что же, никто не заметил?