При упоминании о еде глаза старика заблестели. Я понял, что дед понимал и по-русски. Его взгляд заметался между нами, он зыркал то на Лангуста, извлекающего из рюкзака сухпай, то на меня.

– Сынки-и, – умоляющим голоском протянул старец, – угостите человеческой едой. Я, как попал сюда, ничего, кроме сырого мяса и травы, не кушал.

Я подал знак напарнику, и он кинул мне две упаковки походной еды. Тут же сухпай перекочевал к деду. Руки старца опять затряслись, а на его глаза вновь навернулись слезы. Никогда еще не видел, чтобы человек так медленно и с такими эмоциями смаковал сухой пресный хлебец. Я решил немного подождать и дал деду время насладиться «божественной пищей». Но когда старик, закинув в рот карамельку, замер и отлетел куда-то в нирвану, я понял, что этот процесс может длиться вечно, и решил продолжить наш разговор.

– А ты с каких годов здесь, батя? Сам-то как сюда попал?

– Я-то с семидесятых здесь, мы с другом после службы в лагерь к геологам разведчиками пошли. Ходили у границы по заданию одного ссыльного профессора, будь он неладен, тогда вот сюда и провалились. Хотя он хорошим человеком был, профессор-то, каялся сильно, говорил, что если бы знал, что вот так все получится, то не посылал бы нас тогда. И я ему верю. В конце концов, потом все равно в одной лодке оказались, и это он меня тогда от людоедов спас.

При упоминании об отце у меня все перед глазами поплыло. Я вдруг вспомнил про тот самый случай, о котором мне отец рассказывал. Тогда исчезли наши ребята из лагеря, а их исчезновение и послужило началом всему. И если бы не они, то Зону открыл бы кто-то другой и гораздо позже. Но не эти воспоминания вывели меня из состояния душевного равновесия и даже не тот факт, что я знал этого человека в нашем мире. По словам старика получалось так, что он еще раз встречал моего отца, но уже здесь, в Зоне. Успокоив внутри себя бурю эмоций, я решил разузнать об этой его встрече с отцом, но начал немного с другой стороны. Прежде мне захотелось расположить к себе старца.

– Тэрбиш, это ты? – предположил я, вспомнив одно из имен пропавших разведчиков.

– Нет, Джамбул я. – Старик прекратил обсасывать карамельку и уставился на меня. – А Тэрбиш сразу умер.

– Точно, Джамбул! А я – Сеня. Помнишь, ты меня в лагере все время на лошади катал? А я тебе из отцовских запасов коньяки тырил!

– Малыш Сенька? Сынишка директора? – Дедуля округлил глаза. – Оказывается, не только наш мир тесен. Но как же ты вырос… Сколько же времени прошло?

– Да и ты уже не тот горячий монгольский парень… Послушай, ты сказал, что с моим отцом здесь встречался. Расскажи, как дело было.

Добрые воспоминания о прошлом я решил подкрепить взяткой и раскрутил Лангуста еще на два сухпая. Увидав такие сокровища, старец растаял и разговорился, поведав мне свою историю в самых мелких деталях.

Оказывается, Джамбул был хорошим бойцом и несколько долгих лет успешно отбивал у местных тварей место под мутным небом. Практически сразу, отыскав рощицу стальных деревьев, он наделал себе из прочных и острых веток всевозможного оружия. Это выгодно приподняло его над многими хищниками. Как он сюда попал и каким образом вернуться назад, Джамбул не знал, а потому просто бродил здесь недалеко от границы Зоны и ошалело наблюдал за призрачной тенью нашего мира. Он не понимал, почему видит прозрачные силуэты людей, а они его совсем не замечают. В конце концов бедолага оставил попытки привлечь внимание земных призраков.

По ходу разговора я узнал еще один любопытный факт об этом мире. Оказывается, здесь, через очень длительный промежуток времени, у человека все же возникает чувство голода. Но это совсем не то известное нам сосущее ощущение – это очень болезненная реакция организма на истощение, которая бьет не только нестерпимой болью по всему телу, но и буквально сводит с ума. Правда, достаточно пожрать чьей-то теплой плоти, как оно тут же отступает на такой же длительный срок, чтобы вернуться позже и вновь превратить человека в безумное хищное животное. Когда Джамбул впервые столкнулся с этим чувством, он сразу догадался, почему местные создания настолько агрессивны и свирепы.

Спустя какое-то время молодой разведчик понял, что такое Зона и почему туда не всякое создание этого мира сунется. Этот человек был самым первым здешним сталкером, хоть и отродясь не знал такого слова. Он поселился за перевалом в такой же небольшой рощице, защищавшей его от крупных тварей, и обустроил там скромное жилище.

Джамбул жил в месте единственного удобного прохода через хребет и ждал, когда сюда начнут ходить экспедиции или караваны. Он все надеялся, что кто-то придет и вытащит его из этой задницы. Но очень скоро пришли совсем не те, кого он ожидал. Все чаще в этом мире начали появляться обезумевшие человеческие создания, сросшиеся со всевозможными местными паразитами. И этих гадов почему-то неудержимо тянуло именно в Зону. Джамбул вынужден был покинуть обжитое место и кочевать внутри аномальных территорий в поисках временных пристанищ.

Моего отца он встретил, когда убегал от нескольких кровожадных тварей, заставших его врасплох и отрезавших путь к защищенному убежищу. Это были те самые мутанты, бывшие некогда людьми. Один из них догнал Джамбула, повалил на землю и сразу же начал его жрать. Вот тогда-то и вмешался мой отец. Точнее, не он сам, а шедшие с ним… люди-мутанты.

Дальнейший рассказ старика меня несколько озадачил и даже напугал. Он рассказал, что видел в отряде отца монахов, зараженных местными паразитами. Таких паразитов ему еще не доводилось здесь встречать. Самих тел этих гадов Джамбул не видел – они были сокрыты в плотной пелене неба. Но их тонкие шипастые щупальца с бегущими огоньками спускались оттуда к земле и ввинчивались в черепные коробки этих людей. У некоторых из братьев, видимо, у самых первых зараженных, щупальца проросли в плоть, словно корни дерева, и выходили наружу в разных частях тела уродливыми пучками, похожими на морды кальмаров. Какие существа имели столь длиннющие конечности, можно было только догадываться.