Установлению Царства Божьего должны предшествовать полная победа добра над злом, святых над грешниками, как было обещано также древними пророками:

Те, кто приходил к Иоанну в покаянии, крестились, то есть погружались в воду (англ. «to baptize» — «крестить» происходит от греческого слова, означающего «погружаться в воду»), символически смывая грехи и готовясь к новому состоянию.

Крещение не было каким-то особым обрядом в еврейской практике. Иезекииль говорит о символическом использовании воды для очищения иудеев после осквернения их пленом у язычников и вынужденном следовании языческим практикам:

Это и было то, что Иоанн Креститель делал с помощью обряда крещения. Он использовал воды реки Иордан; и здесь можно было бы задаться вопросом: не под влиянием ли слов Елисея сирийскому прокаженному Нееману он крестит в этой реке?

Независимо от того, с какой целью иудеи используют крещение, возможно, однако, обрезание осталось обрядом, знаменующим собой истинное вступление иноверца в братство иудаизма. В христианской практике, частично вследствие деятельности Иоанна Крестителя, крещение в качестве обряда посвящения заменило собой обрезание.

Из слов, цитируемых Матфеем из поучений Крестителя, можно предположить, что Иоанн ожидал неизбежного явления божественного гнева воинственного царя небесного и что приблизилась последняя глава земной истории. Однако в христианской традиции он является предтечей Иисуса, Мессии, который совсем не соответствовал представлениям еврейских националистов.

Что характерно, Матфей интерпретирует роль Крестителя словами из стиха Ветхого Завета:

Этот стих происходит из самых начальных высказываний Второ-Исайи:

Этот стих ввиду его положения можно интерпретировать как ссылку Второ-Исайи на себя, почти как заглавие его писания. Стих мог представлять заголовок вроде «Изречения пророка, вопиющего в пустыне». И тем не менее, несомненно, даже если таково было первоначальное значение этого стиха, по-видимому, его можно было применить и к некоему будущему предтече Мессии.

Конечно, Иоанн Креститель считал себя предтечей Мессии и даже видел, какую именно роль он играл, поскольку он, по-видимому, намеренно следовал примеру Илии:

Сравните это с описанием Илии в Ветхом Завете:

Аскетическая пища Иоанна, которую он мог собрать себе в пустыне (и аскетическая пища с большим постом, который он налагал на своих учеников), напоминала то время, когда Илия, оставшись в пустыне, не ел ничего, кроме того, что ему чудесным образом приносили вороны:

Восстановление Илии было не без умысла. Последней разработкой еврейской мессианской мысли было то, что Илия возвратится на землю как предтеча Мессии. И действительно, в последнем отрывке последней пророческой книги Библии есть это утверждение:

В христианских версиях Библии Книга Малахии является последней книгой Ветхого Завета, и есть своего рода аккуратность в том факте, что последняя книга Ветхого Завета заканчивается обещанием прихода Илии, а первая книга Нового Завета начинается с того, что пророк следует образцу Илии.

Позже Иисус подтверждает это отождествление Иоанна Крестителя и Илии: