— Понял, понял. Не повторяй. Думаешь, к тебе идиота на встречу послали?

— Не сердись. Если тебя поймают с пакетом, тебе конец, да и меня очень быстро найдут. Так что будь начеку. За многими, кто приехал из Москвы, следят. А сейчас — уходи первым. Я уйду немного позже. На случай. Понимаешь?

Петляя по ночным улицам, Кирилл размышлял о встрече с человеком, спустившемся с дерева. Взобрался он на свой наблюдательный пункт гораздо раньше прихода Кирилла. Значит понимает, что делает. Снимает фотокопии с запрашиваемых документов. Значит, выбирает те, которые могут представлять интерес для Берии. Вероятно работает в архиве МГБ или имеет доступ к нему. Дома у него небольшая лаборатория, такая же, по-видимому, как и у Кирилла, где он проявляет снимки и печатает их. Дело опасное, несомненно, и ни негативов, ни фотографий не должно быть там. Кто-то есть у Берии, кто передает инструкции и указания этому человеку. Да, Берия. Наводит страх на всех.

В гостиницу Кирилл добрался за полночь, но соседа по номеру все еще не было. У Кирилла был большой соблазн вскрыть конверт, просмотреть содержимое, а потом снова аккуратно заклеить его, но он сдержал свое любопытство. Ведь посылка должна попасть в руки самого Берии, а от него не ускользнет ничего.

Кирилл положил пакет под подушку и уснул. В середине ночи, сквозь сон, он услышал звук отпираемого замка. Сосед по номеру, явно навеселе, неловко двигался в узком пространстве между коек. Со вздохом сев, он быстро разделся и, улегшись, сразу захрапел.

Утром на работе, получив предварительно разрешение, Кирилл пришел в кабинет Берии и положил на стол пакет. Берия проницательно взглянул на Кирилла, одобрительно кивнул, поблагодарил и отпустил.

Один из мегрелов, которого допрашивал Кирилл, признался во взяточничестве и дал показания, уличающие в коррупции некоторых партийцев и работников МВД. В Грузии частная торговля была довольно бойкой. Южные фрукты и овощи вывозили во все северные республики СССР, а вырученные деньги отправляли по хорошо отлаженным каналам наверх, к тем, кто обязан был следить за тем, чтобы никто не зарабатывал больше того, чем ему положено государством. Доказать состав преступления не составляло большого труда: люди, получавшие взятки, и те, кто их давал, жили значительно лучше, чем предполагала их зарплата. Поскольку информация исходила от мегрела, Кирилл счел необходимым сообщить об этом Берии.

Берия, выслушав отчет, не мог скрыть своей радости, что несколько озадачило Кирилла.

— Молодец, Кирилл, — услышал он неожиданную похвалу. — Продолжай в этом направлении. Если нужно нажать покрепче, не стесняйся.

— Нет в этом необходимости, Лаврентий Павлович. Такого рода преступления легко раскрыть и без нажима.

— Нашел улики? — спросил Берия.

— Да. Пока немного, но доказательства неоспоримые. Как только показываешь улики допрашиваемому, он. как правило, сразу раскалывается.

— Обнаружил ли ты какие-то нити, которые тянутся к Рухадзе?

— Нет, но намечаются. Однако не избежать обвинений против кое-кого из мегрелов.

— Отлично! — Берия блеснул пенсне, откинулся на спинку стула и несколько секунд смотрел Кириллу в глаза, не мигая. В его взгляде промелькнула целая гамма чувств: одобрение, беспощадность, злорадство. Кирилл понял, что высокий покровитель замышляет что-то грандиозное, и ему предстоит стать часть схемы, весь масштаб которой не дано понять. — Копию этого дела и ему подобных составляй и направляй мне.

Кирилл, окрыленный похвалой, работал после этой встречи допоздна каждый день. Погруженный в следствие, он почти не вспоминал о своей другой миссии, и раз как-то у него даже мелькнула мысль, что с ней покончено. Но вскоре раздался звонок, и все тот же, уже знакомый, голос с деланным грузинским акцентом пригласил на очередную встречу.

— Сегодня в десять, — услышал он короткую инструкцию на условленном жаргоне.

На работе Кирилл задержался до восьми. В гостиницу он не пошел, а сразу направился к месту встречи. Плутал, как обычно, пересекая то парки, то скверы и небольшой пустырь, который помог легко определить, что никто за ним не увязался, а потом снова петлял по улочкам и переулкам, постепенно приближаясь к месту встречи. Небо заволокло тучами, и ни свет звезд, ни луны, не проникал сквозь их толщу. Если и есть слежка, то они потеряют его в такой кромешной мгле, с удовлетворением размышлял Кирилл. Глаза его постепенно привыкали к темноте, и он уже мог определять очертания предметов на небольшом расстоянии. Однако с приближением к назначенному месту небо начало проясняться, и слабый свет звезд позволял быстрее ориентироваться.

В нескольких шагах от калитки он огляделся. Никого. Он прижался к забору, чтобы быть незаметнее, и так добрался до калитки. Слегка надавил на нее, и она без скрипа поддалась. В узком проеме появилась фигура человека, нижняя часть его лица была закрыта шарфом. Молча протянул он Кириллу плоский пакет и бесшумно закрыл калитку. Кирилл заспешил прочь, стараясь ступать на носки, чтобы погасить звук шагов.

Небо быстро и неумолимо прояснялось. Уже можно было, хоть и неясно, различить предметы на сотню шагов. Кирилл оглянулся. Никого, однако откуда-то появилось чувство тревоги. Он остановился и прислушался. Тут до него донесся ясный звук осторожных, но быстро приближающихся шагов.

Карта района, в котором он находился, постоянно находилась в его памяти. Кирилл свернул в первый попавшийся переулок и на секунду остановился. Звук быстро бегущих ног рассеял последние сомнения: за ним увязалась слежка, или еще хуже, погоня. Как же он ее до сих пор не заметил?

Ноги понесли Кирилла по спящему городу. На одной из узких улиц он заметил слева деревянный забор. По другую его сторону, возле одного из поддерживающих столбов, росло дерево, ветви которого возвышались над столбом и свисали наружу за забор. В доли секунды Кирилл оценил обстановку, просчитал риск и шанс выжить и принял решение.