— Ммм… И?

— И у меня есть копии…

— Ха! — Вася нацепил солнечные очки в попытке выглядеть круто, — мы растем. Скоро станем настоящими аферистами. А как ты вообще заполучила эти документы?

— Знаешь, как говорят: если тебе что-то нужно, не сомневайся, не раздумывай, а пойди и возьми. Это было чистое вдохновение, когда я ушла с работы, спасаясь от Дунеосифа, пошла на автовокзал и постучалась в киоск.

— С какой целью?

— Я знала, что в этом киоске водители оставляют предназначенные нам документы, — Анфиса рассмеялась, — ведь именно я потеряла предпоследние три передачи.

Вася улыбнулся.

— А что ты дала киоскеру, чтобы он Дэну описал толстую девку и тощего пацана?

— Я дала ему двести рублей, чтобы он сказал, что меня не видел. Сказала, что меня с работы уволят, если узнают. Все остальное он сам придумал.

— Тебя и уволили…

— Мое увольнение — часть договора. Шеф хотел сделать так, чтобы мой уход не связали с конвертом. И сделал он гораздо больше, чем я сама: звонки отдела кадров с обвинениями, главный редактор, рвущий на себе волосы из-за урезанных обязанностей и грозящийся отомстить, закрывающиеся ветки форума — словом, отрезал мне пути назад. Надо отдать ему должное, мне оставалось только картинно возмущаться.

— Тебе даже поверили. Все остальные, конечно, не я.

— Ты меня слишком хорошо знаешь, — Заваркина улеглась на траву.

Вася навис над ней и поцеловал в губы.

— Прекрати, — отреагировала Анфиса, — это общественное место.

Вместо того, чтобы прекратить, он запустил руку ей под майку.

— Летим в Вегас? — спросил он, поглаживая Асину голую грудь.

— Может, лучше в Майами? — предложила она, глядя на него снизу вверх.

— Давай, — ответил Вася, подумав, — а потом?

— А потом поселимся в другой стране и начнем новую жизнь, торжественно предав огню наши свидетельства о рождении.

— Идет, — улыбнулся Вася и порадовал Анфису одним из тех долгих и ленивых поцелуев, которые она так любила.

Ах, тайны-тайны-тайны, как сказала бы Зуля. Сколько тайн в течение человеческой жизни накапливается в закоулках памяти? А сколько придается огласке? Сколько тайн, за неразглашение которых заплачено и сколько тайн, хранящихся из добрых чувств?

О, читатель! Сколько тайн ты насчитал в этом шедевре кляузной прозы? Сколько раскрытых? Сколько нераскрытых? Может быть, тебе, о благороднейший из людей, стоит съесть этот текст сразу после прочтения, запивая красным вином? Ибо некоторые тайны так ужасны, что не должны быть раскрыты никогда.

***