Шрифт:
«Научное» задание, которое я даю студентам, выглядит несложным. Я всего-навсего прошу их объяснить, как что-то работает. Меня не волнует стиль и прочие красоты. Я просто хочу, чтобы они рассказали мне, например, как действует швейная машинка или водяной насос, или почему падает яблоко, или каким образом глаз сообщает мозгу, что он видит. Годится любой процесс — и понятие «наука» трактуется достаточно широко, оно включает в себя и технику, и медицину, и природу.
Одно из правил журналистики гласит, что читатель ничего не знает. Конечно, хорошего тут мало, но автор, пишущий о науке и технике, обязан всегда об этом помнить. Не надейтесь, что читатели знают вещи, которые кажутся вам общеизвестными, или до сих пор помнят то, что им когда-то объясняли. Мне сто раз показывали в самолете, как пользоваться спасательным жилетом, но я вовсе не уверен, что при необходимости сумею с ним совладать. Я смутно помню, что надо «просто» продеть руки в лямки, «просто» дернуть за два шнурочка, потянув их вниз (или в стороны?), а затем «просто» надуть жилет — но не слишком быстро. Единственный шаг, который я мог бы выполнить с уверенностью, — это надуть его слишком быстро.
Описывать, как что-то работает, полезно по двум причинам. Во-первых, это заставляет вас убедиться, что вы самизнаете, как оно работает. Во-вторых — заставляет повторить для читателя ту цепочку рассуждений и выводов, которая сделала этот процесс понятным для вас. Я выяснил, что многие студенты «с кашей в голове» могут благодаря этому совершенно преобразиться. Один из них, в целом неглупый второкурсник из Йельского университета, чьи сочинения даже посреди семестра все еще были перегружены расплывчатыми общими словами, вдруг явился на урок в приподнятом настроении и спросил, можно ли ему прочесть вслух свое описание работы огнетушителя. Я ждал худшего, однако его статья оказалась на удивление простой и логичной. В ней ясно объяснялось, почему пожары трех разных типов следует тушить с помощью огнетушителей трех разных типов. Меня изумило это внезапное превращение в писателя, умеющего последовательно излагать свои мысли, и он был изумлен не меньше моего. К концу третьего курса он написал практическое руководство по одному техническому вопросу, которое затем продавалось лучше всего, что когда-либо написал я сам.
Многие другие студенты, страдавшие тем же недугом, прибегли к тому же средству и в результате пишут вполне ясно. Попробуйте его на себе. Ведь принцип, которому должен следовать пишущий на научно-технические темы, годится для автора любой нон-фикшн. Этот принцип — шаг за шагом подводить несведущих читателей к пониманию предмета, который кажется им чуждым и чересчур сложным и в котором они даже не чаяли когда-нибудь разобраться.
Представьте себе сочинение этого жанра как перевернутую пирамиду. Начните с самого низа — с одного факта, который читатель должен узнать прежде, чем сможет осмыслить что-нибудь еще. Второе высказывание расширяет то, что было сформулировано в первом, — вместе с ним расширяется и пирамида, — а третье расширяет второе, что позволяет вам постепенно перейти от фактов к обсуждению их значимости и следствий — того, как новое открытие изменяет наши прежние представления о мире, какие новые пути оно открывает перед исследователями, где его уже удалось или еще удастся применить. Пирамиду можно расширять до бесконечности, но читатели поймут широкие выводы только в том случае, если начнут с одного «узкого» факта.
Хороший пример — статья Гарольда Шмека-младшего, напечатанная на первой странице New York Times.
Вашингтон — Один шимпанзе в Калифорнии научился играть в крестики-нолики. Этот успех весьма порадовал его дрессировщиков, но еще более поразительным оказалось другое. Они обнаружили, что по состоянию мозга животного могут судить, правильным будет его очередной ход или нет. Это зависело от уровня внимания обезьяны. Когда он становился достаточно высоким, шимпанзе делал правильный ход.
Что ж, факт сам по себе достаточно любопытен. Но почему он заслуживает того, чтобы попасть на первую страницу Times?Это объясняется во втором абзаце:
Важно, что исследователи оказались способны определить это состояние. С помощью сложного компьютерного анализа электрических импульсов в мозгу они учатся различать «состояния ума» своего подопытного.
Но разве это не пройденный этап?
Это открывает перед наукой гораздо более широкие перспективы, чем грубое распознавание таких состояний, как сон, бодрствование или дремота. Ученые еще на шаг продвинулись в своем понимании того, как работает мозг.
В чем же заключается это продвижение?
Шимпанзе и исследовательская группа из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе уже миновали стадию «крестиков-ноликов», и работа с мозговыми импульсами продолжается. Недавно обнаружены некоторые удивительные особенности функционирования мозга во время космического полета. Эти знания могут пригодиться для разрешения ряда социальных и семейных проблем на Земле и даже обещают прогресс в сфере человеческого обучения.
Хорошо. На более широкое применение едва ли можно было рассчитывать: тут и космос, и злободневные проблемы, и процесс познания. Но, может быть, это лишь отдельная инициатива горстки ученых? Отнюдь нет.
Это часть масштабных исследований работы мозга, которые ведутся сейчас во многих лабораториях Соединенных Штатов и за рубежом. Изучается поведение самых разных живых существ — от людей и обезьян до крыс и мышей, золотых рыбок, плоских червей и японских перепелов.
Передо мной разворачивается более широкая картина. Но какова цель этих исследований?
Конечная цель состоит в том, чтобы понять человеческий мозг — этот невероятный комок органического вещества весом три фунта, способный представить себе отдаленнейшие уголки вселенной и глубочайшие недра атома, но не способный постичь механизм своей собственной работы. Каждый исследовательский проект позволяет разобраться в том, как устроен очередной кусочек гигантского пазла.
Теперь я знаю, как шимпанзе из Калифорнии вписывается в общую структуру международной науки. Это знание подготовило меня к тому, чтобы подробнее изучить вклад конкретной группы ученых, о которой идет речь.
В случае с шимпанзе, которого обучали играть в «крестики-нолики», даже натренированный глаз не мог увидеть в кривых, отображающих электрические колебания в мозгу животного, ничего особенного. Однако благодаря компьютерному анализу стало возможно определить, какие линии показывают, что обезьяна вот-вот сделает правильный ход, а какие — что она ошибется.
Ключом к загадке оказался метод компьютерного анализа, разработанный в основных чертах доктором Джоном Хэнли. Состояние ума, за которым всегда следовал правильный ответ, можно описать как внимательность, обостренную дрессировкой. Без помощи компьютера, способного анализировать огромные объемы записанной информации о мозговых импульсах, «отпечатки» подобных состояний так и остались бы нераспознанными.