Царь пристально смотрел на жену.

«Но как его выпустить?» – вопросила Акаша.

«Да. Как уничтожить его?» – поддержал ее царь.

Никто из нас не хотел отвечать. Мы недоумевали, почему им обоим неясен ответ на этот вопрос.

«Уничтожь свое тело, – наконец сказала Мекаре царице. – И он будет уничтожен вместе с ним».

Царь недоверчиво посмотрел на Мекаре.

«Уничтожить ее тело?!!»

Он беспомощно перевел взгляд на жену.

Но Акаша только горько улыбнулась. Эти слова ее не удивили. Она долго молчала и смотрела на нас с неприкрытой ненавистью, потом взглянула на царя. Повернувшись к нам, она задала свой вопрос:

«Но мы же мертвы, да? Мы не выживем, если он умрет. Мы не едим, не пьем, если не считать крови, которой он требует, наши тела больше не исторгают из себя отходы, с той ужасной ночи мы не изменились ни в одной мелочи, мы больше не живые люди».

Мекаре не отвечала. Я видела, что она изучает их, старается увидеть в их телах не людей, но посмотреть на них глазами ведьмы, окружить их тишиной и покоем, чтобы пронаблюдать за теми неощутимыми аспектами, которые ускользали от обычных взоров. Глядя на них и прислушиваясь, она впала в транс. А когда заговорила, ее голос звучал глухо и безжизненно:

«Он работает над твоим телом, трудится неустанно, как огонь над деревом, как черви над останками животного. Он продолжает работать, и это неизбежно, это продолжение слияния, вот почему его ранит солнце – он использует всю свою энергию, чтобы продолжать работу, и он не выносит солнечного света».

«Даже яркое пламя факела», – вздохнул царь.

«Временами – даже огонек свечи», – добавила царица.

«Да, – сказала Мекаре, стряхивая с себя остатки сна. – И ты мертва, но в то же время жива! Если раны исцелились так, как ты говоришь, если ты вернула жизнь царю, то, вероятно, ты победила смерть. До тех пор пока ты не выйдешь на открытое солнце».

«Нет, так продолжаться не может! – воскликнул царь. – Вы не представляете себе, какую мы испытываем жажду».

Но царица опять улыбнулась горькой улыбкой.

«Это больше не живые тела. Это носители демона. – Когда она посмотрела на нас, у нее задрожали губы. – Либо так, либо мы настоящие боги!»

«Ответьте нам, ведьмы, – сказал царь. – Возможно ли, что мы стали божествами, благословенные дарами, которыми наделены только боги? – С этими словами он улыбнулся, ибо ему безмерно хотелось в них верить. – Разве не может быть, что в тот момент, когда ваш демон попытался нас убить, вмешались наши боги?»

В глазах царицы загорелся порочный огонек. Как же ей нравилась эта мысль, но она в нее не верила… не верила до конца.

Мекаре посмотрела на меня. Она хотела, чтобы я подошла и дотронулась до них, как она. Она хотела, чтобы я взглянула на них так же, как взглянула она. Она хотела сказать что-то еще, но не была в этом уверена. И, по правде говоря, мои способности инстинктивной природы были немного сильнее, хотя я обладала более скромным словесным даром.

Я вышла вперед, дотронулась до их кожи, хотя и испытывала к ней такое же отвращение, как и к ним самим, за то, что они сделали с нами и с нашим народом. Я прикоснулась к ним, отдернула руку и пристально посмотрела на них, и я увидела работу, о которой говорила Мекаре, я даже слышала, как без устали бурлит дух. Я успокоила свой ум, я полностью очистила его от всех предрассудков и страхов, и лишь тогда, когда меня охватило спокойствие, свойственное трансу, я позволила себе высказаться.

«Ему нужны новые люди», – сказала я и, взглянув на Мекаре, догадалась, что именно это она и подозревала.

«Мы приносим ему в жертву все, что можем!» – выдохнула царица.

На ее бледных щеках выступил необычайно яркий румянец. К лицу царя тоже прилила краска. И тогда я поняла, как поняла и Мекаре, что, поглощая кровь, они испытывали экстаз. Никогда прежде не знали они такого наслаждения – ни в постели, ни за банкетным столом, ни в те моменты, когда пили пиво или вино. Вот в чем был источник стыда. Не в убийстве, а в звероподобном насыщении. В наслаждении. Ах, что за парочка!

Но они неверно истолковали мои слова.

«Нет, – объяснила я. – Ему нужны такие, как вы. Он хочет проникать в тела и создавать тех, кто будет пить кровь, как получилось с царем. Дух слишком велик, чтобы довольствоваться двумя небольшими телами. Жажда перестанет быть невыносимой лишь тогда, когда вы создадите тех, кто разделит с вами это бремя».

«Нет! – вскричала царица. – Это немыслимо».

«Конечно же, все не так просто! – заявил царь. – Нет, ведь мы оба были созданы в один и тот же страшный миг, когда наши боги бились с этим демоном. Предположительно, в тот момент, когда наши боги одержали победу».

«Я так не думаю», – возразила я.

«Ты хочешь сказать, – спросила царица, – что, напоив других людей нашей кровью, мы заразим и их?» – Теперь она восстанавливала в памяти каждую деталь катастрофы: ее муж умирает, сердце его перестает биться, кровь капает ему в рот…

«Ну нет, в моем теле на это крови не хватит! – заявила царица. – Я – это всего лишь я!» Потом она вспомнила о жажде и обо всех телах, которые не смогли ее утолить.

И мы осознали очевидное: перед тем как отдать царю кровь, она высосала ее из его тела – вот так все и получилось плюс тот факт, что царь находился на краю смерти, в самом благоприятном положении, так как его собственный дух высвободился из тела и был готов попасть в сеть невидимых щупалец Амеля.