– Можно без рук? – сквозь зубы процедила она.

– А что, Герасиму настучишь?..

Оксана выстрелила в него взглядом и вышла из кабинета. На обратном пути бедрами уже не качала.

– Казачка, блин, засланная… Может, распишем на двоих? – предложил Сева.

Глеб ничего не сказал. Он взял бутылку, скрутил и вытащил пробку, наполнил стопки и тут же осушил свою.

– Не понял! – оторопело глянул на него Сева.

– Ну мы же за упокой пьем.

– За упокой вместе надо…

Глеб выразил свое согласие движением бровей, снова наполнил стопку и на этот раз выпил вместе с Севой.

– А почему не спрашиваешь?

– Что спрашивать?

– Ну что с Касимом там?

– Ты же сказал, что за упокой. Что тут понимать?

– Ты самый умный?

– Не самый.

– А чего тогда быкуешь? Я за тебя, пацан, подписался, я твою проблему решил, а ты бычишься тут!

– Это не только моя проблема…

– Да нет, это твоя проблема! – Сева вдруг шарахнул кулаком по столу. – И я твою проблему решил… А ты можешь решить мою проблему?

– Смотря какую, – пожал плечами Глеб.

Он чувствовал себя обязанным Севе, но платеж по этому долгу должен быть адекватным. На всякие там авантюры он не подписывается.

– А с женой моей переспать можешь?

– Ты с дуба с какой высоты падал?

– Не виляй, как баба! – рыкнул Сева. – Если мужик, отвечай!

– Не хочу я с твоей женой!

– А если я попрошу?

– Сначала проспись, потом проси…

– Да нет, я не пьяный, я серьезно… Ну не совсем серьезно… – скривился Сева. – Спать не надо. Чисто на развод сделать надо…

– На какой развод?

– Ну, Катьку развести надо… И развестись с ней… Гы, и там развод, и там, – осклабился Сева.

– Может, все-таки лучше проспаться?

– Беса не гони! Я в норме… Катька говорит, что любит меня, а я ей не верю… Ты вот в своей бабе уверен?

– Я за свою бабу разговор не заводил, так что не надо! – напыжился Глеб.

– Вот и я в своей не уверен, – ухмыльнулся Сева.

– Я в своей уверен!

– А давай проверим! Ты мою бабу дернешь, а я твою!

Глеб поднялся, расправляя плечи. Сева понял, что его сейчас будут бить, а напрягаться ему вовсе не хотелось, поэтому он пошел на попятную.

– Ну не хочешь свою проверить, мою проверь.

Глеб вернулся на свое место. Дурака учить – только портить. Но если он еще хоть раз заикнется о Нине, пусть пеняет на себя. И плевать, что за Севой братва стоит…

– Сейчас мы ко мне поедем, я спать лягу, а ты с Катькой давай…

– Ты это серьезно? – внимательно посмотрел на Севу Глеб.

– Ты мне поможешь?

– А это нужно?

– Я же говорю, мне с Катькой развестись нужно.

– Так разводись.

– А если она, в натуре, меня любит? Зачем тогда разводиться?

– С огнем играешь.

– Вот только грузить меня не надо! – скривился Сева. – Если ты мне друг, то должен помочь. Если не друг, то на фиг ты мне такой нужен!

– Мы с тобой не друзья, – покачал головой Глеб.

– Ну и не надо… А Катьку раскрутить надо! – таращился на него бандит.

– Без секса?

– Даже не думай!

– Я и не думаю…

– Слушай, ты мужик или баба? Ты чего ломаешься?.. Или у баб не принято подруг на вшивость проверять?

– Я не баба, – нахмурился Глеб.

– Тогда вперед, труба зовет… Но сначала накатим!

Глеб кивнул и наполнил стопки. Да он как бы и не прочь отправиться к Севе в гости, и сто грамм для храбрости на грудь рад принять. А там еще сто грамм, и еще… Глядишь, никто никуда не поедет.

И действительно, принятая на грудь стопка заставила Севу задуматься, а не дурак ли он. Загрустил он, щеку подпер кулаком, носом шмыгнул. Веки его тяжелеют… Вот и отлично, сейчас он загрузится, дурные мысли и придавятся. А там и на Оксану переключится, домой к ней поедет. Она-то за деньги всегда и со всеми…

Оксана в кабинет вошла, виляя бедрами, но Сева на нее даже не глянул. Все-таки закрылись у него глаза.

– Все нормально?

Она встала у Глеба за спиной, ее длинные красивые пальцы нежно примяли его шейные мышцы. Да, массаж бы ему сейчас не помешал, но ведь это может перерасти в интим. А кровь у Глеба уже хмельная, паруса над желаниями распущены. И если Оксана на них подует, его корабль может оказаться в ее гавани…

– Нормально, – ответил за него Сева, открывая глаза. Глянув на нее, понял, что вопрос был адресован Глебу, недовольно поморщился и стал подниматься. – Поехали!