Шрифт:
– А вдруг с нее спросят? – спросила Ксюха.
– Я здесь при чем?
– При том. Ты же разбудил вулкан.
– Хочешь, чтобы я вернулся к Нине?
– Хочу, – искренне сказала она.
– Я подумаю.
Действительно, своим возвращением он поднял целую волну. Сначала пропадал с Ксюхой, настроив против себя Женьку. Потом этот эксцесс с Кокосом. А ему сейчас нельзя на гребне волны быть, ему тихий омут нужен – до поры, до времени. А для этого необходимо вернуть все на свои места. Пусть Катя будет с Кокосом, Ксюха – с Женькой, а ему надо вернуться к своей жене. Так нужно. Прежде всего для дела нужно…
Глава 27
Идеально ровные стены, выкрашенные по последним технологиям, подвесные потолки с яркими лампочками, наборный паркет на полу, мебель как в лучших домах… Нина торопилась, носилась с этим ремонтом как угорелая, мебель заранее заказывала, чтобы ее сразу же и установили. И еще рисковала, затевая ремонт. Ведь регистрационная палата могла и не утвердить право собственности на купленную квартиру, тогда жилье вернулось бы к прежнему хозяину, вместе с ремонтом. И все ради Глеба…
Поздно хватилась она, да и свидетельство о регистрации запаздывало… И все-таки она успела. И ремонт сделала, и свидетельство к этому времени получила, и мебель установила, и уют навела. Но лучше бы она не успевала. Лучше бы Глеб вернулся еще до того, как их новое жилье встало под ключ. Но он вообще не вернулся.
Все готово, а его нет.
Может, и правильно. Может, Нина и недостойна Глеба… И все-таки она ждет его.
В дверь позвонили, и у Нины екнуло сердце. Что если это Глеб?
Но за дверью стоял Женя. Веселый и трезвый. А в руке у него картина в рамке из красного дерева.
– Это тебе на стену! – сказал он, вручив ей подарок. – Картина Репина «Возвращение блудного мужа».
– Это Шишкин, – рассматривая картину, покачала она головой. – «Утро в сосновом лесу», кажется…
– Если я сказал, Репин, значит, Репин. – Женя выглянул за дверь: – Хватит курить, блудный муж!
У Нины захолодело под коленками. Она не видела, кто там стоял на лестничной площадке, но кого еще Женя мог назвать блудным мужем?
Глеб зашел в дом хмурый, как туча, и на нее глянул как на чужую. Но сейчас не так важно, как он к ней относится. Сейчас главное, что он вернулся. А уж она-то его отогреет… Если сможет…
Красивый он. Все такой же красивый, как прежде. Только уже немолодой. Не сказать, что состарился в тюрьме, но заматерел, кожа лица задубилась. И взгляд у него, как у спокойного, но все-таки волка.
Глеб молча прошел мимо нее, зашел в гостиную и сел в кожаное кресло, закинув голову назад.
– Не обращай внимания, ему часть головного мозга выкачали, – хмыкнул Женя. – Пункцию ему делали, жидкость из гематомы откачивали. После черепно-мозговой травмы. Из больницы он только что…
– Из какой больницы?
– Из нашей, городской.
– И я об этом ничего не знала?
– Я и сам только недавно узнал, – поморщился Женя. Он хотел что-то добавить, но махнул рукой, дескать, потом когда-нибудь. – Ладно, пойду я. Вы тут уж сами разбирайтесь…
Нина закрыла за ним дверь и еще долго стояла в прихожей, ожидая, когда Глеб позовет ее к себе. Он мог и сам к ней подойти, но на это она даже не надеялась.
Но Глеб не звал ее. Он молча сидел в кресле с закрытыми глазами.
– Ты, наверное, очень устал? Хочешь, я тебе постелю? – робко спросила она.
Ноль реакции.
– Может, ты есть хочешь?
Холодильник пуст, в ящиках кухонных шкафов то же самое, но ведь плита работает, а магазин здесь неподалеку.
– Хочешь, я тебе ванную приготовлю?
Но Глеб, казалось, ее не слышал.
Нина убралась в ванной, пустила в джакузи воду и чуть ли не бегом отправилась в магазин.
Она с трудом донесла покупки, руки совсем онемели, а Глеб все сидел в своем кресле с закрытыми глазами и помогать ей не спешил.
Джакузи было уже наполнено, но вода продолжала течь. Нина закрутила краны, перетащила пакеты в кухню. И здесь она уловила запах Глеба. Для кого-то, может, и неприятный запах, но только не для нее. Значит, он ходил по квартире, пока ее не было. Значит, ему не все равно, какой у них дом.
Она приготовила халат, белье, носки, взбила пенку в джакузи, зашла в гостиную и тихо сказала:
– Можешь в ванную идти.
Глеб даже не шелохнулся. Но стоило вернуться в кухню, как дверь в ванную открылась.