Шухов умолкает. Пауза. Затем глухой голос из переговорного устройства:

— Первый отсек к бою готов!

Снова пауза. Мы ждем. В центральном посту тишина.

— Докладывает старшина Оноприенко: второй отсек к бою готов!

Дальше следует один доклад за другим:

— Третий отсек к бою готов!

Узнаю голос нашего комсорга Гены Блинова.

— Раненые в пятом отсеке просят считать их в строю!

Это докладывает военфельдшер.

— Мотористы к бою готовы!

Хриплый басок механика Богунова.

— Минеры к бою готовы!

Голос торпедиста, заменившего Сердюка.

У меня невольно навертываются слезы на глаза.

— Спасибо, товарищи! — говорит Шухов. Голос его непривычно звонок. — Мы с замполитом не ожидали другого ответа. Прошу всех выполнить свой долг до конца…

Командир поворачивается к акустику.

— Какие корабли над нами?

— Прямо на поверхности сторожевик…

— Дальше.

— Справа по борту катера…

— Дальше.

— Слева по борту эсминец. Пеленг сорок.

— Дистанция?

— Два кабельтова.

— Внимание! — говорит Шухов. — Всем находящимся в первых трех отсеках немедленно перейти в кормовые помещения. Задраить все переборки…

Через центральный пост потянулись люди из первых отсеков. Лица их хмуры, но спокойны. Без слов, жестами прощались они с теми, кто оставался в центральном посту.

— Сергей, — говорит мне Шухов. — Я, естественно, остаюсь здесь. Ты иди к команде. В кормовой отсек… — Он чуть медлит и твердо заканчивает: — Мы идем на таран.

— Понимаю.

— Погоди. Пройдем со мной.

Мы с Шуховым заходим в командирскую каюту. На стене над койкой висит кинжал в серебряной оправе — подарок Газиеву от деда, когда наш командир уезжал из родного аула. На столе фотография молодой женщины — жены Газиева.

— У тебя есть ключ от сейфа? — спрашивает Шухов.

Я вынимаю ключ, отдаю новому командиру. Шухов открывает сейф, достает секретные документы, приказы, карты.

— Возьми, — говорит он. — Это все надо сжечь. Я уже не успею. Придется тебе…

Подумав, он кладет на стопку документов фотографию жены капитан-лейтенанта.

— Да… Еще журнал!

Мы возвращаемся в центральный пост. Шухов открывает чистую страницу журнала. Смотрит на часы. Быстро делает запись. Захлопнув журнал, отдает его мне.

— Все. Идите!

Я хочу обнять командира, попрощаться, но Шухов уже отдает приказ:

— Продуть главный балласт! Акустик! Пеленги давать с максимальной точностью!..

16 февраля.

6.39. Идем на таран. Цель — вражеский эсминец.

…Я в кормовом отсеке. За переборкой рокочут электродвигатели. Все заняты своим делом. Очень спокойны.

Передо мной на металлической палубе горит стопка документов…

…Лодка всплывает. Мы разворачиваемся.

Голос Шухова:

— Так держать! В моторном! Вперед, самый полный!..

Прощайте, родные!..

Помните…

…По сведениям, поступающим из южных районов страны, два дня назад в военно-морской базе гитлеровцев в Стангер-фьорде произошли крупные взрывы. Зарево пожара было видно за многие километры. В порту слышалась артиллерийская и пулеметная стрельба.

Полагаю, что в Стангер-фьорде имел место крупный диверсионный акт местных патриотов, совпавший с налетом авиации союзников…

16 февраля 1943 года.

…В результате проникновения в базу 15 февраля подводной лодки противника получил серьезные повреждения тяжелый крейсер.

Потоплены один эсминец, сторожевой корабль, катер и танкер «Рейнланд». Торпедным залпом разрушена значительная часть причала.

Всего за два дня боев с подводными силами противника наши потери составляют пять боевых кораблей и один танкер.