— Это значит, воспитывать и кормить чужую малышку — моей Зигрид?

— Уж лучше такое чудо, как наша Фрейя, держать подальше от местного ханжества. Королева уже согласна.

Обвели меня, значит, снова по кривой… Как и насчет женитьбы.

— Откуда это получилось? Ну, аномалия.

— Не знаю точно. Одни говорят, что морская кровь на морскую же кровь наслоилась. Другие — что красный камень повинен. Вокруг вас любую ночь — он.

Библис показала на стенные панели. Я, когда меня спросили, какую отделку я выбираю, указал на редкой красоты багряно-розовую то ли яшму, то ли что еще. Рутенцы зовут ее «родонит», мы — «орлиный камень».

— От него исходят невидимые лучи. Не весьма вредные, в общем, но на плод в чреве могли подействовать.

Тут до меня дошло кое-что еще.

— Она же… Он же не сможет понести.

— Через пятнадцать лет либо ишак, либо падишах… — отозвалась она.

Хорошо знакомая мне притча о том, как пройдоха-скондиец взялся учить знатного осла грамоте.

— Вам всем не отмазка нужна, — сообразил я наконец. — Не путай меня.

— Именно. Фрейя — от корня ба-нэсхин, опять-таки, — кивнула бабка. — Игральные кости в чужой стране могут лечь так, что она зачнет и родит. Бог благоволит к чужакам и отважным.

— К отпетым дуракам тоже, наверное, — пробормотал я. — Ох, я надеюсь, тоже.

Вот что рассказывала малышу Кьяртану, тогда еще никакому не королю, его нянька и мамка Стелламарис.

Один молодой рутенский рыбак, в чьих жилах текла кровь всех царственных бродяг его страны — и Брана, и Майл-Дуйна, и Кормака из Темре, решил последовать ее зову. А звали его тоже Бран, как и одного из предков. Собрал Бран пятнадцать добрых друзей, таких же отважных непосед, как и он сам, и так же, как и он, владеющих самыми разными ремеслами, и решили они соорудить корабль, подобный тем, что были в старину. Из дубленых кож и мореных дубовых поперечин, с ребрами, мачтой и веслами из гибкого, прочного ясеня — и вместо гвоздей соединенный гибкими ремнями. Такая карра в воде оживает и делается точно зверь морской — оттого нипочем ей любая буря.

Снарядили они свою карру, нагрузили едой, питьем и прочими необходимыми вещами и спустили на соленую воду в ясный и пригожий день, когда море стояло будто вода в сосуде. И по такому морю плыли юноши семь дней, никого не встречая, пока не увидели нечто удивительное. Впереди из воды поднималась крутая арка, что струилась по воздуху всеми семью цветами, будто радуга, и впадала обратно в море. Кораблик с людьми вплыл под эту радугу, и кому-то из них захотелось проверить — что это такое? И коснулся он ее острием копья.

Вместо воды оттуда пролился туман, такой же искристый и многоцветный, как сама радуга, и заволок всё море и всё небо. А сама арка исчезла, только заиграли на небе яркие сполохи и ленты.

— Какой удивительный путь открылся перед нами! — произнес Бран. — Делать нечего, последуем же ему без страха — и пусть Бог направит нашу кару, куда захочет.

Так они и сделали. Через некое время, когда уже на исходе были их вода, вяленое мясо и сухари, услышали моряки впереди шум — то волны бились о берег небольшого острова. Туман разошелся, когда они захотели причалить: прямо посреди голых скал возвышалась грубо побеленная стена, а за нею большой дом дикого вида.

Путники вошли в распахнутые ворота, отворили массивную дверь и вошли в обширную комнату, тёплую и светлую: внутри они увидели шестнадцать лож, по числу их самих, на ложа были наброшены белые меховые покрывала, а в изголовье стояли красивые стеклянные кувшины с добрым вином и блюда из тонкой белой глины с жареным мясом и душистым хлебом. Стены были украшены богатыми ожерельями, цепями и щитами.

А вокруг не было видно никого из хозяев, только небольшой кот, серый в полоску, играл посередине залы, перепрыгивая со столба на столб.

— Мы устали, испытываем голод и жажду, — сказал ему Бран. — Можем ли мы утолить их?

Кот не ответил, только замер не миг, оглядывая пришельцев.

Тогда они расселись по местам и стали есть, пить и отдыхать от качки, сколько им вздумалось. А потом прибрали все объедки и ополоски, поправили одеяла и стали собираться на корабль.

— Какие тут красивые и драгоценные вещи на стенах! — сказал Брану один из его товарищей. — Почему бы нам не взять хоть что-либо на память?

— Они чужие, — ответил Бран, отводя в сторону его руку. — Не стоит платить хозяевам за добро черной неблагодарностью. Тем более что один из них перед нами.

— Как, этот невзрачный котик? — удивленно спросил тот.

— Если бы ты слушал предания старших в роде, ты бы понял, что это волшебное животное и страж. Называют его Ирусан или Ирухсан, и он умеет насылать палящий огонь.

На этих словах кот недобро ухмыльнулся; в глазах его и за чередой оскаленных клыков мелькнуло рыжее пламя.

Бран сказал ему нечто успокоительное, поблагодарил Ирусана и по-прежнему невидимых хозяев низким поклоном, а затем друзья покинули дом и остров, чтобы плыть дальше.