Боэмунд начал пространно представлять меня, я прервал его нетерпеливым жестом.

– Герцог, оставим это до Геннегау. Сейчас только о деле.

Кейдан обронил ровным голосом:

– Слушаю.

– Ваше Величество, – сказал я вежливо, но с тем же холодком, – как я понял, вы приняли мое предложение… в целом. Мелочи для нас, государственных мужей, не так уж и важны, но для ушей ваших верных соратников, герцогов Фонтенийского и Сен-Валери, скажу, что когда мы войдем в Геннегау, королевский дворец ваш.

Кейдан слушал молча, не меняясь в лице, зато Боэмунд просветлел, да и на лице Сен-Валери отразилось глубокое удовлетворение.

– Правда, – добавил я, – какое-то время и мне там придется побыть, но мне вообще-то не привыкать делиться с другими королями.

Боэмунд сразу помрачнел, я добавил исключительно для его ушей:

– А дальше будет видно. Обещаю не слишком обременять своим присутствием, так как у меня очень большие территории в Великой Улагорнии, а еще больше… как бы сказать мягче, королевств под моим дружеским влиянием.

Его лицо вроде бы на короткий миг оживилось, но дальше слушал так же настороженно и пропуская каждое мое слово через несколько слоев сита, однако молчал, предоставляя говорить, если понадобится, только его величеству.

Кейдан поинтересовался с иронией:

– И Сен-Мари тоже будет под вашим дружеским влиянием?

Я посмотрел на него с укором.

– Ваше Величество… О некоторых само собой разумеющихся вещах и говорить вслух не принято. Даже в присутствии столь преданных придворных. Разумеется, в королевстве будут проведены необходимые реформы. Больше я подобных ошибок, как случились, не допущу. Моя власть, как догадываетесь, уже никогда не пошатнется, я весьма позабочусь.

Боэмунд нахмурился, Сен-Валери сердито засопел, но оба смолчали. Я покосился на них и добавил:

– Ваши королевские права останутся в полном и даже полнейшем объеме, хотя и существенно урезанными.

Кейдан поморщился.

– Понятно. Мне позволят самому менять сокольничих и выбирать борзых для охоты? Так я понял?

Я широко улыбнулся.

– Мне нравится ваше чувство юмора, Ваше Величество. Чувствую, мы сработаемся. А пока собирайтесь, надо спасать Сен-Мари. Рекомендую отправиться на корабле Ордоньеса. Это гораздо быстрее, чем даже на быстрых конях.

Кейдан помолчал, хотя что тут раздумывать, но королевское достоинство не позволяет отвечать сразу, наконец произнес сухо:

– Мы отправимся с первым же кораблем.

На перекрестках крупнейших дорог Сен-Мари небольшие конные разъезды, но по мере того, как я на арбогастре и с Бобиком, стремительно проскочив мимо Брабанта, на большой скорости приближался к океанскому побережью, все сильнее чувствуется присутствие армии.

Чаще всего это просто конные патрули на перекрестках дорог, но все-таки раньше такого не наблюдалось, молодец Вирланд, милитаризует страну.

Таких постов на дорогах много, я высмотрел на пути еще один перекресток, телеги идут часто, конные и пешие тоже, такое оживленное место больше всего подходит для распространения слухов, особенно панических, я на огромной скорости промчался к самому патрулю и резко остановил арбогастра.

Он уперся всеми четырьмя, вспахав глубокие канавы в пять ярдов длиной, и мы остановились почти лицом к лицу к лениво расположившимися у костра патрульными.

Они вздрогнули, вскочили, но Бобик встал перед ними со зловеще распахнутой пастью и горящими багровым огнем глазами, и все застыли, страшась пошевелиться.

– Ну что, орлы, – сказал я так ласково, что все пятеро побледнели, вот-вот грохнутся от ужаса в беспамятство, – встречайте своего короля… Да-да, я уже не принц, а король. А через Тоннель сейчас идет сюда армия северных варваров, свирепых и жадных до богатств Сен-Мари… Мы разгромили Мунтвига, теперь здесь разнесем все… По моему приказу не оставят в живых ни одного, кто посмеет противиться их великому вождю Ричарду!.. Вот так и доигрались со своим герцогом Вирландом…

Не дожидаясь, пока кто-то пролепечет что-то в оправдание, я тронул коленями бока арбогастра, мысленно веля ему уйти на большой скорости, но так, чтобы у меня не оторвалась голова, а сам пригнулся к его шее.

Бобик все понял, и мы все трое буквально исчезли, а патрульные настолько застыли в ужасе, что вряд ли кто-то даже сможет указать, в какую сторону нас унесло.

Сделав полукруг, мы понеслись к Большому Хребту, держась в сторонке от дороги, что ведет к Тоннелю.

В десяти милях от зияющего черного отверстия высится густой лес, тянется, изредка прерываясь, почти через все Сен-Мари, и я еще издали сразу заметил на опушке знамена моей Непобедимой и Познавшей Радость Побед.

Как и указано Норберту, знамена то показываются из леса, то скрываются, якобы идет постоянная перегруппировка прибывающих войск. Блестит на солнце начищенное железо рыцарей в полных доспехах, молодец Норберт, сумел даже их провезти среди якобы товаров. Не рыцарей, конечно, доспехи, но его разведчики вполне сыграют надменных рыцарей-лордов, за которыми стоят многотысячные дружины.