Рома сердито вышел из трамвая.

«Эх, — с досадой думал он, — и так на льготный вечерний сеанс опаздываю, а тут еще этот придира лекцию собирается читать. Ну, ничего, я его отбрею».

А осодмиловец спокойно продолжал убеждать Рому.

— Неужели тебе не стыдно, — говорил он,— безобразить? А если бы ты под трамвай попал?

— Тем более, — сказал Рома.

— Как тем более? Да знаешь ли ты, сколько кутерьмы бы тут было? Да и вожатому тюрьма.

— Мало ли что.

Осодмиловец удивленно заморгал глазами.

— Вот бесчувственный. Может, у вожатого семья и дети есть...

— Тем более, — ответил Рома, пожимая плечами.

— Ах, так? — сказал угрожающе осодмиловец и повел Рому в пикет.

Когда они вошли в маленькую комнату пикета, там был только один дежурный. Он сидел за письменным столом и читал какую-то бумагу.

— Чуть под трамвай не попал, — сказал сердито осодмиловец, указывая на Рому, — да еще всю дорогу грубил.

— Хорошо, — ответил спокойно дежурный. — Садись, мальчик.

Рома осторожно сел на кончик стула и посмотрел на висевшие против него большие круглые часы.

«Ясно, — подумал он, — на льготный сеанс не попаду, а на следующий денег нехватит».

Осодмиловец ушел. Дежурный продолжал читать, изредка поглядывая на Рому. Рома беспокойно ерзал на стуле.

Наконец дежурный отложил бумаги в сторону, вынул из пачки папиросу и, закуривая, сказал:

— Ну, рассказывай.

Но Рома был зол на всех за то, что опоздал в кино, и решил грубить.

«Вот буду молчать, и все тут», подумал он. И, сердито нахмурив брови, он недовольно передернул плечами.

— Ну, что же ты молчишь! — повторил дежурный. — Рассказывай, я слушаю.

Но Рома продолжал упорно молчать.

— Вот как, — сказал улыбаясь дежурный, — ты даже со мной и разговаривать не хочешь? Придется тогда тебе тут посидеть и подумать. — И дежурный снова принялся за чтение бумаг.

Прошло десять, двадцать минут, а дежурный все продолжал читать. За окном стало совсем темно.

Где-то в углу скреблась мышь. Рома забрался с ногами на стул. Он со страхом смотрел в темный угол, откуда слышались писк и возня.

«Ночью тут, наверное, крысы бегают, — думал он, — а они, говорят, на людей кидаются, особенно когда голодные».

Он с тоской перевел глаза на циферблат часов. Было без четверти девять.

Вдруг дежурный встал из-за стола.

«Неужели уйдет, — испугался Рома, — а я тут один останусь?»

И он готов был уже разреветься. Но дежурный, весело подойдя к Роме, взял его за плечо.

— Ну как? — спросил он, заглядывая ему в глаза. — Может быть, все-таки, скажешь, почему ты в трамвай на ходу прыгал?

Когда Рома увидел, что милиционер и не думает уходить, у него весь страх сразу прошел, и он со злостью ответил:

— Мало ли что.

— А если бы тебе ноги отрезало?

— Тем более, — сердито буркнул Рома.

— Как тем более? — удивился милиционер. — Вот теперь из-за тебя придется родителей оштрафовать на сто рублей.

— Мало ли что.

Тут милиционер хотел ему что-то ответить, но остановился и, внимательно посмотрев на Рому, отошел и сел за стол.

— Нет, — сказал он решительно, хлопнув ладонью по столу, — не буду штрафовать родителей — сам отвечай за свои шалости. Вот возьму и продержу тебя целую ночь в пикете.

— Не имеете права, — сказал Рома.

— Мало ли что, — ответил дежурный. — Других не имею права, а тебя продержу.

«Еще и правда посадит, — подумал Рома,— вон какой злющий. Усы так и топорщатся».

И он уже сказал не с такой смелостью:

— Как же так, товарищ милиционер, мне завтра утром в школу нужно итти.

— Мало ли что, — ответил дежурный.

— Как мало ли что? — закричал Рома. — Да у нас завтра по географии будут кино показывать!

— Кино! — повторил милиционер. — Ну, тогда тем более.

«Что это? — удивился Рома. — Он меня изводить принялся, что ли?»

Но дежурный не обращал на него никакого внимания. Он вынул из стола новую пачку бумаг и снова принялся за чтение.

— Дяденька, товарищ дежурный, — начал Рома, — честное слово, больше не буду.

— Мало ли что, — недовольно отмахнулся дежурный, — все вы честное слово даете.