— Помню. Ну и что?

— Я видела лицо Мориса. Он был доволен, что я поставила Лаванду на место. — Чармиан сложила руки на коленях. — Вот и все.

— Я не уверен, что все здесь так просто. Скорее всего, речь идет об очередной интрижке твоего муженька.

— Ты так думаешь? — Порывшись в сумочке, она извлекла конверт и с торжествующим видом протянула его мне. Адрес был написан от руки большими печатными буквами, на марке стоял штемпель почтового отделения того района Лондона, где находилась контора Эвана.

— Вот так метод дедукции! — воскликнул я. — А еще пыталась убедить меня в своей сверхъестественной проницательности.

— Какой же он дурачок, этот мальчик, — сказала Чармиан. — Что за смысл было вырезать и наклеивать слова из газет, если адрес пишешь от руки. Мог бы тогда все письмо написать сам. Или хотя бы опустил его в другом районе.

— А может, он совсем не собирался скрываться? Пожалуй, ты права, написал его действительно кто-то, питающий к тебе добрые чувства.

— Все повадки и приемы подростка, начитавшегося романов из «черной серии, — сказала Чармиан. — Вот почему я сразу же подумала, что это Морис.

— А почему не Лаванда?

— Ну этому-то совсем незачем меня предупреждать.

— Он смотрел на тебя, как кот на сметану, — пошутил я. — Может, влюбился?

— Пусть только посмеет. — Чармиан приняла шутливо-грозный вид. — Нет, это не Лаванда. Этот поступил бы умнее.

— Что за мерзость эти анонимки, — сказал я, разглядывая конверт. Мне казалось, что я держу в руках что-то скользкое и омерзительное. Я бросил конверт на колени Чармиан.

Она покачала головой.

— Иногда в них пишется правда.

— На твоем, месте я не поверил бы ни единому слову, — сказал я, помолчав. — Все слишком уж просто.

— Значит, ты не хочешь поехать со мной? Мне надо обязательно поймать Мориса после работы. Они закрывают в пять, а Эван, я знаю, всегда задерживается. Я хочу, чтобы Морис рассказал мне все, что он знает.

— Нет, Чармиан, я не поеду с тобой. Это уж просто глупо. Лучше покажи письмо Эвану.

— И пусть бедный Морис, если это он, за все расплачивается, да? Нет, ни в коем случае.

— Я больше не участвую в твоих затеях, — сказал я. — Возможно, ты права, а возможно, речь идет все-таки о женщине. Помнишь девицу, которая зашла в магазин, когда мы там были?

— Может быть, это и глупо, — задумчиво сказала Чармиан. — Ну хорошо. Не будем спешить и подумаем еще. А сейчас своди-ка меня в кино. Мне необходимо отвлечься.

Я повел Чармиан в кино, и письмо к Элен не было написано.

На следующий день утром я позвонил Элен домой. Трубку снял ее отец. Он заставил меня ответить на все интересовавшие его вопросы об Америке, и лишь после этого я смог спросить, где Элен.

— О, она в отъезде. Мистер Эйрли и еще кто-то там вчера поехали в Лидс, и она с ними. Вернется в среду вечером.

— Как она, здорова?

— О, вполне, — ответил Стивен. — Говорят, сейчас участились случаи пищевого отравления, вы ничего не слышали? У меня вот уже сутки какие-то странные боли в кишечнике. Меня это ужасно тревожит. Сосед этажом выше тоже жалуется, и я боюсь…

Минут десять я разубеждал и успокаивал его, и наконец мне удалось спросить, не знает ли он адрес Элен.

— Они все время разъезжают, — пожаловался Стивен, — это ужасно неудобно. Я и сам не знаю, где ее искать, если вдруг срочно понадобится… — Но он дал мне адрес отеля в Лидсе. — Здесь у них первая остановка, вот все, что мне известно. Я думаю, отель перешлет им письма. Ужасно неудобно, когда не знаешь, где искать… — Он снова начал жаловаться на недомогание, и больше я ничего не смог от него добиться.

Я решил подождать до среды, ведь мое письмо в лучшем случае Элен получит в день своего отъезда в Лондон. Есть своя прелесть и в ожидании, решил я.

В тот же день поздно вечером ко мне снова пришла Чармиан, пугающе молчаливая и преисполненная мрачной решимости. Она выполнила свое намерение, повидалась с Морисом и заставила его сознаться. Вот что она мне рассказала.

Она села в машину и направилась в знакомый нам квартал. Без четверти пять она была на нужной улице. При ярком солнце места эти показались ей еще более зловещими, чем в тот дождливый, ненастный день, когда мы были там в первый раз. Солнце беспощадно обнажило все уродство и как бы выставило его напоказ. Улицы были запружены пешеходами. У кино стояла длинная очередь изнывающих от жары людей. Очереди тянулись к лавке мясника, где торговали кониной, и к тележке мороженщика.