По улице, разбрызгивая сапогами грязь, под командой фельдфебеля шла маршевая рота, видимо, с вокзала. Ее сопровождал по тротуару знакомый поручик.

— Откуда новобранцы, Сергей Степанович?

— Нижегородские, Райчо Николаевич.

Пройдя еще немного, Николов услышал топот. Его догнал молоденький солдат, судя по коробом стоящему обмундированию, из этой маршевой роты.

— Ваш скородь, дозвольте обратиться, рядовой Пимокатов.

— Ну?

А солдат вдруг заговорил по-болгарски:

— Увидел вас и так обрадовался, сказал господину фельдфебелю, что у меня к их высокоблагородию господину капитану Николову от родителя есть важное поручение. Их высокоблагородие господин поручик меня отпустили на полчаса.— Солдат с восхищением смотрел на папаху Николова.

— Ты болгарин?

— Так точно, ваш скородь. Вы меня не помните. Я из села Задунаевки. Вы тогда к нашему учителю Христо Ботеву приезжали. Николой меня зовут, Николой Петковым.

— Так почему в армии, а не в ополчении?

— А я теперь по всем документам и метрикам Мит-рий — старший сын нижегородского купца Пимокатова Сидора Акимовича и Авдотьи Порфирьевны.

— Постой, чего ты несешь?

— Дозвольте, я расскажу. Такое со мной приключилось.

И солдат поведал капитану свою историю.

Семья обнищала, и Никола отправился на заработки. Работал грузчиком на Днепре, дошел до Дона. С работой было плохо. Подался на Волгу Так поденщиком, бурлаком, грузчиком дошел до Нижнего Новгорода. Осенью артель распалась Пробавлялся случайными заработками. А тут объявили мобилизацию для войны с османами. Никола пытался поступить добровольцем, не приняли, но сказали, что болгарам можно поступать в ополчение, которое собирается где-то в Бессарабии. Денег на проезд не было. Толкался в толпе рекрутов в надежде как-нибудь проскочить и стал свидетелем такой сцены.

Из окна канцелярии донесся крик:

— Вахромеев, гони этого купчишку в три шеи, а еще раз появится — прикладом!

Кто-то в толпе пояснил:

— Ишь, пузан, за сынка взяткой откупиться хотел.

С крыльца канцелярии сбежал купец и пошел, ругаясь, красный, взъерошенный. Еще ничего не решив, Никола отправился за ним. На углу возле тарантаса, в котором сидела плачущая купчиха, купец остановился, набычившись и грозя кому-то кулаком. Тогда Петкова осенило, он подошел к купцу и сказал:

— Дозвольте, я вместо вашего сына в рекруты пойду.

Купец ошалело вытаращился. Купчиха застыла с платком у раскрытого рта.

— Никак скаженный... Ты кто?

— Никола Петков, болгарин я, понимаете?

Купец развел руками и пробормотал:

— Болгарин, татарин, самаритянин... ну и что? —- Он воскликнул: — A-а, рыльце в пуху, нашкодил, на хвосте арест висит, решил под солдатской шинелкой укрыться. Знамо, что в казарме лучше, чем в остроге, да и сбежать легче...

— Да поймите же, что я болгарин. Нас в русскую армию не берут, кто русского подданства не имеет. Добраться до нашего ополчения у меня нет денег. Да и не знаю, где оно.

— Чего-чего? — пробасил купец, а купчиха оказалась догадливее и накинулась на мужа:

— Да ты в толк возьми, Сидор Акимыч, очухайся. Ведь это болгарин, его земля под турком, он за нее воевать хочет. Сам господь нам его послал.

Купец нахмурился, посопел, глянул искоса:

— Не врешь? Документ какой имеешь?

Никола показал бумажку из волостной управы о том, что такой-то, приметы такие-то, действительно отправился на заработки в Россию. Почесав затылок, купец спросил в упор:

— Сколько тебе?

Петков быстро сообразил:

— Да столько же, сколько вашему сыну.

Купец испуганно отшатнулся, а купчиха взорвалась:

— Ирод ты несчастный, пень дубовый, парень о своих летах говорит, а не о мзде. Сам же ты, батюшка, обещал за Митеньку полтыщи целковых не пожалеть.,.

Поняв, в чем дело, Петков сказал:

— Мне родина нужна, Болгария, а не ваши деньги.

— Ну, так, брат, не бывает,— развел руками купец и, подумав, предложил: — Пару сотен хватит?

— Хватит,— ответил Никола.

Купец спрятал справку, вынул из бумажника документы сына, отдал Николе и еще сунул двадцатипятирублевку. Таких купюр Петков еще не видывал. Купец пояснил:

— Это задаток. Завтра приду якобы с сынком свидеться, узнаю, что тебя забрили, получишь остальное...— И вдруг, вскипев, тряхнул перед Петковым кулаком:— Да смотри, объявишься здесь как мой сынок, свою долю вымогать, мигом найду управу.

Уже войдя в свою роль, Никола спокойно отвел кулак от лица: