«Разрушитель», отправленный вместе с разведотрядом, назывался «Серый мститель». Его командира, капитана Ле-Гуина, Маккол никогда вживую не встречал, только узнавал его по голосу и по танку.

Сквозь поднявшуюся пелену дыма Маккол увидел, что «Завоеватели» уже вошли в деревню. Они взрывали пыль и грязь. Внезапно слева на них обрушился дождь выстрелов из ручного оружия.

«Гнев Пардуса» повернул пушку и единственным снарядом разнес в пыль целое здание. Его партнер начал обстреливать правую сторону главной дороги поселения. Дома на опорах разлетались в пыль или вспыхивали яркими факелами. Огнеметы на обеих машинах кипящей струей вспарывали стены домов и превращали их в обугленные руины.

По воксу раздались триумфальные крики капитана Сируса. Маккол мог разглядеть его в башне, подкреплявшего залпы главного орудия выстрелами из пушки на вертикальной турели.

— Какая показуха, — проворчал за его спиной Домор.

— Мальчишки с машинками, — промурлыкал Каобер. — Всегда хотят показать, у кого пушка больше.

Приблизившись, они нашли окровавленные и обугленные останки трех дюжин инфарди в руинах, которые организовал Сирус. Лимата была взята. Маккол сообщил новости Гаунту и ускорил продвижение отряда, соединив свою команду с впереди идущими «Саламандрами». «Разрушитель» выбрался из своего убежища и присоединился к арьергарду колонны.

— Следующая остановка — Бхавнагер! — с энтузиазмом воззвал Сирус из своего «Завоевателя».

— Выдвигаемся, — велел Маккол.

Прошло уже больше полусуток, как спаянная команда Корбека проехала место засады, увидев останки «Саламандр» и «Химер», которые команды «Троянов» столкнули на край дороги.

Корбек объявил привал. Все равно двигатель «Химеры» перегрелся, так что солдаты выбрались на воздух. Корбек, Дерин и Брагг прошлись по обочине, где куски темной земли и наскоро оструганные колья указывали на могилы павших.

— Бой, который мы пропустили, — сказал Дерин.

Корбек кивнул. Это место стало первой битвой Призраков, в которой он не участвовал. И это неправильно. Он проделал весь долгий путь с Танит, чтобы быть со своими людьми. Здесь он должен был сражаться и умереть, а не лежать в постели в милях отсюда.

Заныло в груди. Он проглотил еще пару обезболивающих пилюль, запив их глотком теплой воды из фляжки.

Грир спустился с оставшейся на дороге «Химеры» и рывком открыл задний капот, выпустив на волю жирный черный дым. С болезненной гримасой он пытался охладить хворые системы машины.

Майло хотел поговорить с Саниан, но эшоли отошла с Нессой к воде. Кажется, девушка-гвардеец учила студентку основам языка жестов.

— Ей нравится учиться, не так ли?

Майло оглянулся и увидел улыбку капитана Даура.

— Да, сэр.

— Я рад, что ты нашел ее, Брин. Не думаю, что мы далеко продвинулись бы без хорошего проводника.

Майло уселся на обломок дорожного полотна, Даур осторожно опустился рядом, чтобы не растревожить рану.

— Что вы знаете, сэр? — спросил Майло.

— О чем?

— Об этой миссии. Корбек сказал, что вы знаете столько же, сколько и он. Что вы… гм… чувствуете то же самое.

— Я не могу тебе объяснить, если ты просишь об этом. Просто я не могу избавиться от этого чувства…

— Понимаю.

— Нет, не понимаешь. И я это знаю. И люблю тебя, как брата, за то, что ты пошел с нами, пребывая в таком неведении.

— Я верю полковнику.

— Как и я. У тебя не было снов? Видений?

— Нет, сэр. Все, что у меня есть, это верность Корбеку. Вам. Гаунту. Богу-Императору человечества…

— Да защитит всех нас Император, — почтительно вставил Даур.

— Вот и все. Верность. Призракам. Вот все, что я знаю. И это все, что мне пока нужно.

— Но ты достал нам проводника, — внезапно раздался спокойный, слабый голос.

— Что?

Даур замолчал и поморгал.

— Что? — спросил он Майло, который смотрел на него с подозрением.

— Вы сказали «но ты достал нам проводника», только что. И голос был необычный.

— Да? Правда?

— Да, сэр.

— Я имел в виду Саниан…

— Знаю. Но фраза была странной.

— Я не помню… Фес, я вообще не помню, чтобы говорил такое!

Майло с сомнением воззрился на Даура.

— Со всем уважением, капитан, вы ведете себя сейчас очень подозрительно и очень меня настораживаете.

— Майло, да я сам себя настораживаю.

— Док.

— Корбек.

Они стояли в зарослях возле могил. Впервые с отъезда из Доктринополя им выпала возможность поговорить наедине.