— Мы же друзья. А могу я задать один вопрос? Там, на складе, ты сразу стала искать коробку с годом своего рождения. Ты что-то такое подозревала, да?

— Меня многое удивляло. Иногда я спрашивала маму с папой о том, как она меня носила, рожала, где именно я родилась, но они всегда отвечали очень расплывчато. И было видно, что им не хочется об этом говорить. Каждый раз возникало ощущение неловкости, ну и я постепенно перестала спрашивать, поняв, что это бесполезно. Я понятия не имела, что они скрывают. Но я знала, что у мамы до меня было четыре беременности, и всех детей она потеряла. Она говорила, что я им дана Божьей милостью. Ну, я думала, она боялась и меня потерять, так же как остальных, вот и тряслась надо мной.

— Твои родители очень любили тебя.

— Я это знала. — Она улыбнулась. — Все в порядке. И дело не в том, что я мечтаю обрести своих биологических предков. Я просто… просто хочу понять. А потом, возможно, я развернусь и уйду. Мне не важно, что они могут мною и не заинтересоваться вовсе. И вообще не пожелают со мной знаться. Может, я и сама этого не пожелаю. Все, чего я хочу, — услышать их рассказ. Думаю, что имею на это право.

— Безусловно. — Я задумалась. — Ты права, и я тебе могу сказать, что, если б я была на твоем месте, если б у меня был такой шанс, я бы сделала все, чтобы им воспользоваться. Все, чтобы вернуть свою маму.

— Да, я знаю. — Амелия встревоженно посмотрела на Адама, а потом улыбнулась — слишком торопливо, слишком лучезарно, явно пытаясь скрыть свою тревогу.

Я тяжело вздохнула.

— Это нелепо. — Адам стоял в дверях, наблюдая за тем, как я собираю сумку.

Все в тот день казалось ему странным, нелепым, смехотворным. Пустой тратой времени.

— Что нелепо? — Я пыталась не показать, как сильно устала.

— Нелепо ехать в Типперэри.

— Как ты собираешься отказаться от компании и при этом не обсудить своих планов с остальными? Надо же все уладить.

— Нельзя ничего уладить, нельзя изменить завещание деда. Вся эта поездка — абсолютно бессмысленная трата времени, — хмуро сказал он.

Я не знала, как именно мы сумеем с этим разобраться, но рано или поздно Адаму все равно придется столкнуться со своими обязательствами. Эта щекотливая проблема вызывала у него жгучее раздражение. Он снова помрачнел.

Адам вышел в гостиную и оттуда крикнул мне:

— Так, значит, я сюда больше не вернусь?

Все понятно. Он болезненно реагирует и на то, что кто-то уходит из его жизни, бросает его, и на то, что он сам откуда-то уходит. Я поскорее вышла к нему.

— Адам, ты просто переезжаешь. Движешься дальше. Это хорошо.

Он кивнул, не веря ни единому моему слову.

— Прямо сейчас я себя чувствую…

Я ждала, как он закончит фразу.

Он вздохнул.

— Я чувствую себя переполненным эмоциями.

Да, я тоже. Тут зазвонил его телефон.

— Это Мария. — Он протянул мне мобильник.

Я смотрела на него, борясь с желанием нажать отбой, но вспомнила совет Лео.

— Ответь ей. Пригласи ее на свой праздник. — Я перевела дыхание. — Если ты этого хочешь.

— А ты уверена? — Он выглядел растерянным.

— Конечно. — Меня смутила его реакция. — Ты что, не хочешь, чтобы она туда пришла?

Телефон продолжал звонить.

— Ну-у, хочу, но знаешь…

Мы молча смотрели друг на друга.

Не уверена, что я понимала, о чем он думает, но я думала: «Не отвечай ей, не люби ее, забудь о ней. Люби меня».

Телефон умолк, в комнате повисла тишина. Он даже не смотрел на него, он неотрывно смотрел на меня. Потом шагнул ко мне.

Телефон зазвонил снова, и он замер.

Потом ответил и вышел из комнаты.

Адам остался в машине с Патом, а я неуверенно брела по больничному коридору. Я боялась столкнуться с женой Саймона Конвея, с кем-то из его родных, которые подсознательно, видимо, считали, что, нападая на меня, они могут вернуть Саймона. Но единственным знакомым человеком, которого я увидела, была Анджела, медсестра, ухаживающая за Саймоном. Я опасливо замерла, но она тепло улыбнулась мне.

— Я не кусаюсь, — заверила Анджела. — Посещение только для родственников, но вы можете пройти. — Она зашла за мной в палату. — Мне рассказали о том, что здесь произошло, когда вы приходили в прошлый раз. Жаль, что это было не в мое дежурство. Я бы вам посоветовала никоим образом из-за этого не переживать. Его жене очень тяжело, она ищет кого-то, кого можно обвинить. Вы ни в чем не виноваты.

— Я была там. Я была с ним, и я единственная…

— Вы ни в чем не виноваты, — твердо повторила она. — Девочки сказали, она потом ужасно переживала, когда вы уже ушли. Ей было так плохо, что им пришлось увести детей и вколоть ей успокоительное.

Как ни печальна была нарисованная ею картина, мне все же стало чуть полегче.

— Вы так ни к кому и не обратились? — спросила Анджела, и я поняла, что она имеет в виду профессионального психолога.

Я не забыла, что Лео советовал мне насчет Адама, но здесь был совсем другой случай. Как бы то ни было, размышляя об этом, я в конце концов поняла, с кем именно мне нужно поговорить.