Партизаны решили задержать передовые части немцев. Из отряда «Разгром» была выделена 1-я рота Г. Холодова, внезапно атаковавшая разведывательные дозоры команды Дирлевангера около деревни Слобода. Штрафникам пришлось дожидаться подхода подразделений 10-го полка СС. «Народные мстители» заняли оборону на опушке леса и удерживали ее до конца дня. Эсэсовцы не рискнули перейти в наступление, пока не будут установлены силы оборонявшегося противника [422] .

Командный пункт Дирлевангера находился восточнее деревни Слобода. Из штаба Тройенфельда пришел приказ о том, чтобы зондеркоманда атаковала «бандитов» 6 ноября в 9 часов утра. Одновременно с этим батальоны 10-го полка СС должны были предотвратить прорыв противника на линии Дубровно (отметка 76/18), Потичево (78/96), Большое Стриево (82/96), Красное Озеро (84/00) [423] .

Командование партизанских формирований, поняв, что открытые боевые действия приведут к большим потерям, решило уклониться от боев. Так, бригада «Разгром», чтобы сбить немцев с толку, отправилась в обход населенных пунктов и людных мест, но в сторону крупных гарнизонов, чего немцы не ожидали. Отряды прошли севернее Стриево, южнее Замостья, затем круто свернули на север и подошли к железной дороге в районе между Смолевичами и Жодино у деревни Трубенок. Стала отходить и бригада «За Советскую Белоруссию». Несмотря на меры предосторожности, боя избежать не удалось. Возле деревни Соколы, где отряды собирались переправиться через реку Уша, они неожиданно натолкнулись на колонну противника и в течение нескольких часов отбивали атаки батальонов СС [424] .

Партизанам из бригады «За Советскую Белоруссию» на какое-то время удалось оторваться от преследования, однако вскоре они вновь вступили в бой. «Еще дважды пришлось нам переправляться под огнем через Ушу, — вспоминал Короткевич, — искать выхода из кольца. Сколько прошли километров — трудно сказать, но каждый из них давался ценою невероятных усилий. Ни обогреться, ни обсушиться, ни утолить голод — кругом враг. Может быть, редкой выдержке начальника штаба Ермолая Иванова, который вел нашу группу, больше всего обязаны мы тем, что слабое место в кольце блокады было, в конце концов, найдено. Прорвавшись между деревнями Рудня и Уборки, мы достигли Проходки и расположились там на привал» [425] .

Сумела пробиться из окружения и бригада им. Щорса, ушедшая в сторону Березино. В то же время в блокированной зоне еще оставались партизаны. В основном это были диверсионные группы, возвращавшиеся с боевых заданий. Одна из таких групп — из отряда «Знамя» — целый день провела в холодной воде, в незамерзающих болотах. Партизаны-подрывники, пишет И.Л. Сацункевич, «несколько раз видели сквозь маскировавшие их мелкие кустики гитлеровские цепи. Каратели подходили вплотную к кочковатой зловещей пустоши, рассеивали по ней длинные веера автоматных очередей. Но дальше идти не решались» [426] .

На самом деле утверждения Сацункевича не соответствуют действительности. Части 1-й мотопехотной бригады СС и команда Дирлевангера тщательно прочесывали болотистую местность. То, что партизаны не были обнаружены, следует считать везением. Тройенфельд, лично принимавший участие в прочесывании болот, отмечал в приказе по бригаде: «В целом 7 ноября 1942 года во время многочасового марша я лично убедился в том, что можно очень хорошо проходить болота, переходя с кочки на кочку. То, что умеют делать бандиты, умеют и войска СС» [427] .

8 ноября зондеркоманду Дирлевангера вывели из подчинения фон Тройенфельда, однако оперативный район она не покинула. Личному составу была поставлена новая задача: обеспечивать вывоз сельхозпродукции. Командный пункт Дирлевангера находился в эти дни в деревне Рованичи (отметка 72/06, Червенский район). Возможно, именно здесь 10 ноября 1942 г. командиру штрафников вручили медаль «За храбрость» для восточных добровольцев I класса с мечами «в золоте» [428] .

13 ноября 1942 г. Дирлевангер выпустил приказ, в котором подробно расписывал, по каким направлениям следовало осуществлять транспортировку скота и зерна: а) Оссово (84/16) — Боровино (76/16) — Малые Логии (70/14) — Горч (62/38); б) Новичина (84/06) — Слобода (76/02) — Юровичи (72/04) — южный край Новых Пут (70/98) — Новоселье (66/00) — шоссейная дорога; в) Замостье (84/94) — Заболотье (82/94) — Клинический Центр (78/92) — Рудня (72/90) — Замостье (72/94) — Дрехча (64/92) — Горатичи (60/90) — Червень.

В приказе также подчеркивалось: «Транспортировка запасов продовольствия является важной задачей руководителей по сельскому хозяйству. Установление контактов и взаимодействия с ними крайне важно. Перемещение подразделений нельзя проводить без сопровождения руководителей по сельскому хозяйству. Просьбы руководителей по сельскому хозяйству, особенно по подавлению бандитского сопротивления, следует выполнять немедленно» [429] .

Разумеется, подчиненные Дирлевангера привлекались не только к транспортировке сельхозпродукции на пункт запасов командующего группы армий «Центр», но и к «акциям по усмирению». Восточные добровольцы штрафной части сожгли деревню Старая Князевка, убив троих человек. 17 ноября 1942 г. «специальному обращению» подверглись жители деревни Дубовручье, где было сожжено 80 домов и расстреляно 247 гражданских лиц. Здесь вновь «отличились» славянские эсэсовцы. Так, А.С. Стопченко рассказал на допросе: «В ноябре 1942 г. в деревне Дубовручье я, Ялынский, Грабаровский, Мироненко и Шинкевич участвовали в расстреле 200 человек. После этого из окрестных деревень забрали людей, годных для отправки в Германию, угнали скот» [430] .

Остались воспоминания о сожжении Дубовручье и в партизанских мемуарах. Сацункевич пишет об этом так: «Страшная трагедия произошла уже в последние дни блокады в большой деревне Дубовручье… Гитлеровцы налетели на деревню крупными силами, окружили ее, выгнали из домов жителей и закрыли их в огромном помещении животноводческой фермы. Когда раздались выстрелы, я находился в отряде "Искра", километрах в пяти-шести от Дубовручья. Поднял по тревоге бойцов этого и рядом расположенного отряда "Коммунист". Буквально бегом помчались бойцы к деревне. Каждый понимал, чем может кончиться налет карателей. Ведь жители только-только вернулись в дома после блокадных дней, которые они пережидали в лесах и болотах. Но как мы ни спешили, опоздали. На месте деревни дымились головешки. И нигде ничего живого» [431] .