— А старик? Что он за человек?

— У-у, золотая душа!

— Одинокий?

— Нет, жена есть. Мария Васильевна. Тоже очень симпатичная женщина, по фамилии Левеиец. Он сам из донских казаков будет, но здесь живет давно, старожил.

Мы свернули по козьей ножке. Разговорились. С первых минут знакомства нашли общий язык. И чем дольше беседовали, тем лучше понимали друг друга. Афанасьев был со мной приветлив, прост и откровенен.

Так мы сидели друг против друга часа два, дымя самокрутками, как самые что пи на есть закадычные друзья. Я рассказал ему свою историю, он мне — свою. В Песчаном Броде пообещал все разузнать и постараться найти надежных людей.

В накуренную комнату вошел старик:

— Ух ты, как надымили!

— Дымовая завеса, дедушка, — отшутился я.

— Значит, есть что маскировать?

— Есть, есть, деда, — подхватил Афанасьев.

Старик ухмыльнулся:

— Старый боец — понимаю! Вот я вам сейчас покажу. — Он хитро подмигнул, полез под половицу и вытащил узелок, в котором была пачка пожелтевших фотографий: — Вот смотри, сынок, каким я был орлом!

С фотографии смотрел на меня казак с лихо закрученными усами, фуражка сдвинута набекрень, а из-под нее выглядывает курчавый чуб. Казак при шашке. Па груди красуются два Георгиевских креста.

— В империалистическую бил немцев… А сейчас за Советскую власть готов им, гадам, выдать сполна, несмотря что староват стал…

Слово за слово, я узнал, как старику здесь живется. На окраине села находится загон для свиней. Их сейчас ровно десять, и это последние свиньи, отобранные немцами у жителей Песчаного Брода. Загон на территории скотного двора бывшего колхоза, рядом с опустевшим коровником.

Коров уже давно немцы отправили в Германию. Здесь же, на скотном дворе, несколько построек, в них ютятся доярки и свинарки, а старик Жиленков работает тут ночным сторожем.

Описывая эти события и вспоминая встречу с Афанасьевым, мне хотелось бы объяснить, как могло случиться, что мы с ним сошлись так быстро, буквально при первом разговоре, и сразу доверились друг другу. Иные подумают: «Разве мог Афанасьев сразу довериться незнакомцу, да еще одетому в немецкую форму?» А вспомните, как я сошелся с Хромовым. По выражению глаз, по интонации, улыбке, по всему разговору мы сразу поняли, что мы из одного корня. У человека с открытой душой и лицо открытое. Именно таким и был Афанасьев.

— Сегодня идем на свадьбу, — сказал Афанасьев, встретив меня на пороге спустя денька три. — Дело есть.

— Что за свадьба?

— На том конце села — гулянье. Для блезиру. Я договорился с хозяином о нашей встрече в его доме. Кое-кто найдется из нужных людей.

— А полицаи?

— Их в селе не будет, где-то в управе заседают.

В хату вошла хозяйка, маленькая, хрупкая женщина с искалеченной рукой. В здоровой руке она несла ведро с водой. Афанасьев попросил ее передать мужу, что мы ушли на свадьбу.

Она молча кивнула.

Вечер был теплый. Легкий ветер нес откуда-то из дальних полей аромат трав и поздних летних цветов. Над нами чистое небо в ярком мерцании звезд. Неистово трещат цикады. Лают собаки. Серая пыль улеглась на придорожные травы. Мы шли селом, по обеим сторонам белели хатки, тянулись к небу пирамидальные тополя. Тихая, мирная картина. Из одного из домов была слышна гармошка, звонкий смех и притопывание каблуков. Подошли к палисаднику. Хозяин ждал нас у калитки.

— Проходите в хату, не тревожьтесь. В саду мои люди. — И провел нас в крохотную кухню.

Здесь было темновато. На чисто выскобленном столе стояла свеча. Оконце занавешено плотной тканью. На полках — чисто вымытая глиняная посуда. Давно не топленная печка зияла черным подом. Вдоль побеленных степ висели связки лука и чеснока.

— Здравствуйте, товарищи!

Двое мужчин поднялись с лавки. Мы поздоровались за руку. Один был до войны председателем колхоза, другой — парторгом.

Сообща обсудили создавшееся положение. Надо было подумать, как уберечь население и помешать гитлеровцам угнать молодежь в Германию. А самое главное — помочь наступающим советским войскам. Поскорее сорганизоваться и собрать побольше оружия.

— Кое-что из оружия постараюсь раздобыть, — пообещал я.

— Необходимо сколотить крепкое ядро — штаб, чтобы руководить подрывными группами, — предложили мы с Афанасьевым. — В каждом соседнем селе нужно иметь своего человека — наши глаза и уши.

Председатель колхоза поделился своей тайной. Кое-что уже сделано. Созданы базы с запасом продуктов, с землянками, где можно укрыть людей от немецких облав, — и он, показав мне на карте урочище с одной из таких баз, добавил: