Надо было позавтракать. На площади Дис я свернул за угол и зашел в маленькое кафе. Оно было переполнено рабочими и венгерскими солдатами, торопившимися что-нибудь перехватить на ходу. Взяв кофе с молоком, булку с маслом и сыром, я сел в сторонке за столик.

Я пил кофе и, глядя на обеспокоенные лица посетителей, которые возбужденно переговаривались между собой, стал обдумывать свое положение. Первоначально мне нужно было позаботиться о ночлеге. «Может быть, временно снять комнату где-либо в рабочем районе? И что дальше предпринять? Партизан в Карпатах я не нашел. Венгерского языка не знаю. Переодеться в штатское? Гражданский костюм я с собой не взял. А зачем он мне, этот костюм, сейчас? Нужен ли? Ну, переоденусь — а для чего?» Надо было осмыслить обстановку. Мыслей было много, и разных, но пока ничего путного в голову не приходило. Кафе опустело. Я расплатился и вышел на улицу.

Он был почти пустой, этот скверик, с дорожками, покрытыми пылью, с цепочками кошачьих и птичьих следов. Дорожки протянулись между клумбами с яркими цветами, и только на главной аллее сидела с вязаньем какая-то дородная мамаша, двое детей бегали возле нее. Было еще лето, но день выдался по-осеннему прохладный.

Я сел на влажную скамейку. Маленький мальчик в красных сапожках, узких синих брючках, красной венгерке со шнурами, обшитой белым мехом, играл с девочкой в лошадки. На девочке была такая же венгерка, но с юбочкой. На головах у обоих были смушковые шапочки вроде наших кубанок. Девочка была «лошадкой», и на груди у нее звенели бубенцы.

Я вынул купленную в киоске немецкую газету и, еще не представляя, как сложится день, стал машинально читать.

— Какую газету вы читаете? — вдруг услышал я мужской голос. Я не заметил, как рядом очутился венгерский офицер.

— «Фёлькишер беобахтер» («Народный наблюдатель»), — ответил я и посмотрел на его молодое, чисто выбритое холеное лицо. Из-под каскетки с прямым козырьком на меня смотрели блестящие темные глаза. На широких плечах красовались шитые серебром погоны. От него тянуло вином.

— Что нового? — спросил он.

— По газетам фронтовой обстановки не поймешь, — уклончиво ответил я.

— А новость есть!

— Какая?

— В наших газетах пишут, что румыны нас предали, выйдя из нашего союза, и присоединились к русским.

— Вот как! В немецких газетах этого сообщения нет.

— Это очень неприятная новость, она может повлиять на ход военных событий: Румыния и Венгрия — соседи.

— Берлин — дальше, — уклоняясь от полемики, вставил я.

— А вы из Берлина?

— Да, из Берлина, — тут же выдумал я.

— Так давайте познакомимся. Разрешите представиться. Шандор Мольнар, капитан венгерской армии.

— Очень приятно! — Я тоже встал. — Карл Вицепхаммер — солдат великого рейха.

Мы снова сели.

— А вы отлично говорите по-немецки, — начал я.

— Шлифую немецкую речь, — улыбается он. — И как только вижу немецкую военную форму, не упускаю случая попрактиковаться. Все же по-английски я говорю значительно лучше. — Он помолчал, весело глядя на ребятишек. — А вы здесь случайно, проездом?

— После госпиталя, в отпуске. Домой еще не добрался. Решил на несколько дней задержаться в вашей прекрасной столице. Никогда здесь не был. Чудесный город.

— А вы в семье единственный сын? — спросил он.

— Нет, есть еще сестра. Старший брат погиб под Сталинградом.

— Женаты?

— Пока нет.

Капитан улыбнулся, достал из нагрудного кармана френча бумажник и вынул две фотографии.

— Это моя жена — Ева. Она кинозвезда, — с гордостью произнес он. На фотографии была красавица с длинной белокурой гривой, ниспадавшей на плечи, с роскошным ожерельем на стройной шее.

— О-о-о! Ваша супруга прелестна!

— А это — мой сын. — На фотографии был голыш с вытаращенными круглыми, как пуговицы, глазами. — Здесь ему ровно месяц.

Я выразил восхищение, увидев на снимке упитанного карапуза, очень забавного, чуть похожего на своего родителя; после чего капитан аккуратно положил свои фотографии в бумажник и спрятал его.

— Значит, на днях отбываете в Берлин?

— Да, дома заждались, — продолжал я сочинять, обдумывая, как отделаться от непрошеного собеседника.

— А у меня идея! — вдруг, улыбаясь, сказал он. — Представьте, меня сейчас осенила потрясающая мысль. Блеснула как молния. Я могу показать вам высший свет, к которому имею сам некоторое отношение. Это феноменально! Просто я маг-волшебник! А? Каково? — Он выражался высокопарно, стараясь быть любезным перед берлинцем.

— Я вас не понимаю.

— Сегодня в замке моего отца большой раут, отмечается юбилейная дата военного союза германских и венгерских вооруженных сил! О! Вы не знаете, что это будет! Такого вы нигде не увидите, даже в кино. Весь генералитет, весь высший свет Будапешта! Форма одежды — фрак. Для дам — вечерние туалеты. Вход по специальным именным приглашениям с пропусками. Это, знаете, не часто бывает… Не упустите случая! — В веселом оживлении он хлопнул себя перчаткой по коленке и вопросительно поглядел на меня: — Ну как?