В день свадьбы и нашего с папой дня рождения мы, как обычно, созвонились поздравить друг друга.

«Пап, мы тебя ждем! Если не сможешь подъехать домой, то подъезжай к ЗАГСу». И он с грустью в голосе заверил, что очень постарается, но сегодня дело никак отложить не получится, так как по его планам уже заранее задействовано много людей. А чуть позже мама сказала мне, что он постеснялся говорить, что чувствует себя плохо, и у него очень болит спина.

После бракосочетания мы с мужем уехали на неделю из города, а когда вернулись, и я вышла на работу, папа подъехал ко мне. В руках был букет роз и сумма, на которую, он посоветовал купить подарок, какой захочется молодоженам. На лице была грустная улыбка. Я показывала фотографии, а он не стал говорить о причине своего отсутствия на свадьбе. Только после смерти папы, я узнала от Аллы, что в этот день папа уехал на дачу один, выпивал там и плакал.

Бывало, когда папа приезжал к нам, то разговоры были о загородным отдыхе, о рыбалке, о его детстве, и какая-то грусть присутствовала во всем. Мне иногда виделось, что даже в глазах у него стояли слезы. И я узнавала его совсем с другой стороны.

С каждым разом его поведение мне казалось каким-то всё более непонятным и настороженным. Он как будто старался мне поведать что-то особое. Уже когда я была на большом сроке беременности, папа в очередной раз приехал ко мне. Протянул пакет с фруктами и папку с бумагами: «Пусть у тебя полежит, чтобы не взял никто». В пакете оказались серьезные документы, и я убрала их до момента, когда они пригодятся папе. А через пару недель я узнала, что с первым подозрением на инфаркт его положили в больницу. Когда я позвонила папе, то голос его был встревоженным. Говорил он на тяжелом дыхании, но заверил, что всё это ерунда, скоро он будет дома и тогда сам мне наберет. А мне волноваться никак нельзя. «Не бери в голову, Юльчик! Все хорошо! Тебе нельзя сейчас переживать» — уверял он. Но сердце мое было не на месте, и оказалось, не напрасно. Уже через день мне позвонила мама:

«Ты только держи себя в руках… папа наш… умер…» Но держать себя в руках было невозможно. Только ради нервной системы будущего ребенка я старалась хоть как-то останавливать себя, но впоследствии всё же очень многое сказалось на здоровье моей дочери.

У меня странная для себя особенность мышления. Когда случается нечто болезненное и страшное, я не переживаю в течение текущего времени. Я просто закрываю эту тему барьером, который тянется со мной на протяжении моей жизни. Я просто пытаюсь думать об этом завтра. Поэтому смерть близких людей я переживаю за стеной. А особенно чувствительно я воспринимаю именно через большой промежуток времени, когда действительно не хватает своего кусочка души.

И так каждый день, фразу за фразой я восстанавливаю жизнь человека. Оказывается сложным принять ее. А не принимать я и не имею на это права. Я обязана принимать свою жизнь, а это часть ее. Я просто чувствую, что чего-то не успела. Не успела открыть, что мы одинаковые. Только я всю свою недолгую жизнь скрывала это. Для чего? А он не успел в свою очередь увидеть и вырастить внуков…

Я слушаю тот диск, который слушал он, и ведь не просто слушал, он жил одной из таких мелодий. А у меня на глаза наворачиваются слезы. Олег Митяев пел о природе, о жизни, о душе. Мне тоже близка такая музыка. Я могу принять все, я найду в плохом хорошее, но никогда не смогу простить предательство жизни… смерть дорогого человека. Жизнь жестока, она ломает судьбы и заставляет играть людей по ее правилам и при том не честным правилам. И души у людей изранены… Можно только представить, с какими душами они уходят на тот свет.

Теперь мы все разделены другой гранью: жизнь и смерть. Мама жива, но живет теперь не с моей семьёй. Отец остался в долгой, БЕСКОНЕЧНОЙ, светлой и теплой памяти у нас. И фамилия наша определяет эту самую Бесконечность, и для многих она будет вечной.

Я знала отца совсем с другой стороны.

Часы для души кончаются. Надо заканчивать этот эксперимент. Нужно попробовать другой эксперимент. Я думаю нужно попробовать другой эксперимент. Бегать в Сокольниках или в новом месте. Единственное, что утомляет, это машина — ехать на машине туда и обратно. Назад. Но выхода нет. Ещё один отличный вариант, который мне пришёл в голову, это путешествие, «ходьба по Москве» (хоть да по Москве — ?). Одеться тепло, взять самое необходимое, чтобы в руках ничего не было, может быть, термос с тёплым чаем и отправиться пешком на какое-нибудь дальнее расстояние, в какой-нибудь дальний район Москвы. Медленно, не спеша ходить по улицам, можно заходить в кафешки, можно заходить куда-нибудь попить чаю. Вот такие вот дела.

Я сейчас смотрю старые фильмы. ТВ-3, 31 канал, мне очень нравятся старые фильмы — ловлю себя на этой мысли. Недавно, да и много раз слышал от своих молодых знакомых, что им тоже нравятся эти вот старые фильмы. Да кому, собственно, они не нравятся? Они были тёплые, добрые и пушистые, и мягкие. А что сейчас — одни эффекты и после этого фильма — пустота. Вот такие дела. Нет идей. Нет идей, отсюда всё бездушие, бездействие. В слове «позвонить», «созвонимся» везде ударение ставится на последний слог. Так соскучился по классической музыке. Хочется поставить замечательных, красивых композиторов — музыку Шопена, Моцарта, своих любимых композиторов, Бетховена даже, некоторые вещи. Поставить пластинку, протереть её предварительно рукавом, можно потрогать иголку, как в старые добрые времена, пальчиком, включить пуск, есть такой там рычажок, расставить колоночки пошире, зажечь свечу, можно налить чашечку кофе или даже чая и слушать, наслаждаясь звуками и состоянием души, которое возникает сиюминутно, сиюсекундно, как в старые добрые времена.

Утренние часы лучше, лучшие в мире, лучшие на свете. Утром мозги чистые, думающие. Надо купить компьютер, печатать на машинке, печатать на компьютере обязательно. Написать книгу, создать школу, учить учеников, заниматься йогой и никому не завидовать, жить так, чтобы завидовали тебе. Как жить для себя? Жить для любимого человека, который в свою очередь бы жил только для тебя. А жизнь только начинается. Горные лыжи, путешествия, компьютер, интернет и много-много всяких новых вещей.

Написание книги, сняты тормоза или почти сняты тормоза. В качестве госпожи Н. жизнь только начинается. Информация… лучший период, интересные встречи, интересные разговоры. Интересно, если ежедневно только говорить или" болтать, прибавится ли к этому ум? Неизвестно?

Вы слышите! Звучит классическая музыка! Вытащил из кладовки старый проигрыватель, пачку кассет с классической музыкой и слушаю в последний раз в этой квартире на Сухаревской, в которой был проведен не один десяток лет. Последние деньки собственной жизни на Сухаревской. Эти стены видели всё: падение, подъём, взлёт, разочарования. Они видели всё, здесь было много жизней. Здесь умерли старички. Умер дед Архипыч, которому было 52 года. Затем умерла Марьяшка, вначале у неё отказали ноги, и она ходила на костылях. В одной из комнат коммуналки она жила, потом и она умерла. Сыну было лет 45, огромный детина, его нашли в канализации мёртвым. Он пропил свою квартиру, прописал какую-то грузинку, а потом его нашли мёртвым. Исчезли все из коммунальной квартиры, и вот сейчас я один-одинёшенек сижу в этой квартире, пью ароматный кофе и слушаю классическую музыку.