— Тебе необходимо выучить йотик! — рявкнул он.

— Йотик? — изумился Шевек.

— Я же сказал! Язык йотик.

— Но зачем?

— Чтобы читать работы физиков с Урраса! Атро, То, Баиска — всех. Ни одна из этих работ на правик не переведена и, похоже, переведена не будет. На Анарресе человек шесть от силы способны как-то понять эти работы. На любом языке.

— Но как же я выучу йотик?

— С помощью учебника и словаря, естественно!

— А где мне их взять? — не сдавался Шевек.

— Здесь! — рявкнул Сабул. Он порылся на полках, заваленных маленькими книжками в зеленых обложках. Движения у него были резкие, словно он на кого-то сердился. Наконец он нашел то, что искал — два толстых тома без обложек на самой нижней полке стеллажа — и с грохотом швырнул на стол. — Скажешь, когда почувствуешь, что можешь уже читать Атро. А пока что мне с тобой делать нечего.

— Какими типами уравнений обычно пользуются уррасти?

— Да, ерунда. Сам во всем разберешься.

— Здесь кто-нибудь занимается хронотопологией?

— Да, Турет. Можешь у него консультироваться. Но на лекции к нему не ходи: пустая трата времени.

— Я собирался ходить на лекции к Граваб.

— Зачем?

— Ее работы по частоте и цикличности...

Сабул не дал ему договорить; он сперва сел, потом снова вскочил. Он был все-таки невыносимо суетлив и одновременно будто скован. И вот-вот готов вспыхнуть — не человек, растопка для очага.

— Не трать время зря! Ты далеко обогнал старуху в теории Непрерывности, а прочие ее «плодотворные» идеи — сущий мусор.

— Меня интересуют принцип Одновременности...

— Какой там еще «одновременности»! Что за спекулятивной чушью кормила тебя Митис? — Глаза физика метали молнии, под жесткими короткими волосами на лбу вздулись вены.

— Я сам организовал семинар по этой теме...

— А, ну-ну! Давай, расти! Тебе пора расти. Тем более теперь ты здесь, в Аббенае, в Центральном Институте. Только учти: мы здесь занимаемся физикой, а не религией. Отбрось в сторону свой мистицизм и поскорее вырастай. Как быстро ты сможешь выучить йотик?

— Мне понадобилось несколько лет, чтобы как следует выучить правик, — заметил Шевек. Однако его мягкая ирония осталась Сабул ом совершенно незамеченной.

— Я выучил йотик за десять декад. Причем достаточно прилично, чтобы прочесть «Введение» То. Ах да! Черт возьми, тебе же нужен какой-нибудь текст для работы! Вот, этот вполне сойдет. На. Погоди-ка. — Он порылся в переполненном ящике стола и извлек оттуда книгу весьма, надо сказать, занятного вида: в синем переплете и без Круга Жизни на обложке. Название ее было напечатано золотыми буквами: «Poilea Afio-ite», что ровным счетом ничего Шевеку не сказало. Да и сами очертания некоторых букв показались ему незнакомыми. Шевек долго смотрел на эти слова, потом взял книжку у Сабула, но не открыл ее, а с благоговением держал в руках: это было то самое, что он давно хотел увидеть, некий инопланетный «артефакт», послание из другого мира.

Он вспомнил, как в детстве Палат показывал ему книгу, состоявшую «из одних цифр».

— Придешь, когда будешь в состоянии прочесть это, — буркнул Сабул.

Шевек повернулся, чтобы уйти, но рычание позади него стало громче:

— Держи эти книжки при себе! Их не всякий сможет переварить.

Шевек сперва так и застыл, потом вернулся к столу и сказал, немного подумав, в обычной своей спокойной и чуть отстраненной манере:

— Я что-то вас не понимаю.

— Не позволяй больше никому читать их! Понял?

Шевек не ответил.

Сабул снова нервно вскочил и подошел к Шевеку вплотную.

— Послушай. Теперь ты член Центрального Института Естественных Наук, член Физического синдиката, работаешь со мной, Сабул ом. Ясно? А подобные привилегии требуют дополнительной ответственности. Я прав?

— То есть я должен чему-то научиться, но не могу ни с кем делиться теми знаниями, которые получу, — сформулировал Шевек после короткой заминки. Тон был утвердительный — он словно цитировал логическую установку.

— Ну а если бы ты нашел на улице пакет с капсулами, начиненными взрывчаткой, ты бы «поделился» ими с каждым мальчишкой? Эти книги — вроде взрывчатки. Ну теперь понял?

— Да, отчасти.

— Это хорошо. — Сабул отвернулся, что-то все еще ворча, впрочем, видимо, скорее по привычке. Шевек пошел прочь, осторожно неся «взрычатку» под мышкой и испытывая одновременно отвращение и всепоглощающее любопытство.

И тут же сел за работу: принялся изучать язык йотик в полном одиночестве в своей комнате номер 46, отчасти соблюдая требования Сабула, отчасти потому, что привык работать в одиночку и для него это было естественно.