– Сейчас вы можете задавать этим господам любые интересующие вас вопросы, - закончил китайский премьер.
– Они будут отвечать предельно откровенно.

Несколько секунд в зале стояла мёртвая тишина. Затем она взорвалась щелчками фотоаппаратов, всполохами вспышек и беспорядочным градом выкриков и вопросов...

Наконец пресс-секретарю китайского премьера удалось утихомирить репортёров и упорядочить поток вопросов. Бывшие агенты начали отвечать по-порядку. Отвечали они действительно предельно откровенно - перед пресс-конференцией им клятвенно пообещали, что если будут врать или недоговаривать - сразу после пресс-конференции их расстреляют.

Звучали имена. Достаточно громкие имена. Аллен Даллес... Ричард Биссел... Генералиссимус Чан Кайши... Дуайт Эйзенхауэр...

Братья Даллесы и Биссел смотрели фильм, не обменявшись ни единым словом. Наконец фильм кончился. Стрёкот кинопроектора смолк, включился свет.

– Итак, джентльмены, что вы можете сообщить по этому поводу Президенту Соединённых Штатов?
– голос Айка был ледяным, а сам он - багровым.

А его вопрос, как оказалось, был риторическим. Эйзенхауэр обычно был в повседневном обращении человеком мягким, говорил негромко. Однако джентльмены не учли, что президент Эйзенхауэр был настоящим, боевым генералом. А когда генерал спрашивает, все остальные стоят по стойке "смирно", молчат в тряпочку и слушают.

Едва Джон Фостер Даллес, единственный, чьё имя не было названо прямо, открыл рот и что-то промямлил, Эйзенхауэр рявкнул во всю мощь генеральского командного голоса:

– Молчать! Встать!! Смирно!!! Равнение на Верховного Главнокомандующего!!!!

Все трое моментально вскочили и вытянулись в струнку, хоть и ни разу не были кадровыми военными. Как настоящий боевой генерал, Дуайт Эйзенхауэр в выражениях не стеснялся. Самым безобидным определением в его десятиминутной речи было "fucking pighead idiots" [76]

Аллен Даллес был умным человеком. Сразу после звонка президента он сообразил, что пахнёт не просто жареным, пахнет уже горелым.

Когда Эйзенхауэр выдохся и сделал паузу, Даллес-младший вынул из тоненькой папочки единственный листок бумаги и подал его президенту:

– Господин президент, это моё заявление об отставке. Я очень сожалею, что мои люди так вас подвели...

– Отставке?!
– Айк взял заявление Даллеса, не читая, сложил из него самолётик и швырнул в воздух.
– Отставке?!! А вот хрен вам, Аллен, так просто вы не отделаетесь!!!

Президент в ярости повернулся, запнулся за один из стульев, и мощным пинком отправил несчастный предмет мебели в угол кинозала.

– Вы!!! Тупоголовые маккартисты!! Вы, оба!!! Из-за вас меня, Президента Соединённых Штатов Америки, поливают дерьмом наравне с желтомазой обезьяной Чан Кайши!!! Молчать!!!

Разъярённый как раненый буйвол, Эйзенхауэр швырнул в другой угол кинозала ещё один стул и прорычал:

– Сейчас вы, педерасты, поедете в Пекин, будете по очереди целовать в жопу Мао и Чжоу, и извиняться за то, что вы уродились такими идиотами!!! Во-о-он!!! Вон отсюда!!!

Пресс-конференция Чжоу Эньлая действительно наделала шума в мировой прессе. Хуже всего - что все свидетели и доказательства были налицо, и легко доступны. Американо-китайские отношения и так колебались вокруг абсолютного нуля, а после этого скандала они и вовсе прекратились. Джон Фостер Даллес в Пекин, разумеется, не поехал. Аллен Даллес вообще лёг в больницу с сердечным приступом.

Когда Эйзенхауэру доложили об этом, он проворчал:

– Быть президентом в моём возрасте - слишком большая ответственность. Иначе, ей-богу, поехал бы и нассал этому мудаку в капельницу!

Никиту Сергеевича не на шутку беспокоило низкое качество промышленной продукции, медленное внедрение новых технологий. 15-16 апреля 1955 года в Кремле состоялось совещание конструкторов, технологов, главных инженеров и директоров заводов, руководителей научно-исследовательских институтов. Участвовали также несколько академиков, и все члены Президиума ЦК. Они сами не выступали, больше слушали других.

Обсуждалось ускорение научно-технического прогресса и внедрения новых технологий в производство. Предложений высказали множество, но выработать единое мнение и программу действий не получилось. Решили собрать второе всесоюзное совещание работников промышленности через месяц, 16-18 мая в Кремле.

Разочарованный Хрущёв после апрельского совещания целый вечер думал, а на следующее утро вызвал к себе Косыгина и Серова.

Они оба присутствовали на совещании, поэтому настроение Никиты Сергеевича было им понятно.

– Трепотни было много, а толку - чуть, - оценка Хрущёва прошедшему совещанию была резкой, но правдивой.
– Алексей Николаич, давай так. Ты в своём аппарате организуй рабочую группу. Все высказанные предложения проанализируйте, выделите все толковые, разделите их на первоочередные и долгосрочные, и сведите в единую программу действий. Потом мы на Президиуме её обсудим, подкорректируем и примем постановление.