– Именно, Никита Сергеевич! И не просто микросхема - это наш первый советский микропроцессор, - ответил Маслов.

– Не может быть!
– изумился Хрущёв.
– Вы же говорили, что его невозможно воспроизвести! Что там очень мелкие элементы или что-то в этом роде...

Лебедев тем временем поставил на стол один из чемоданов, открыл его и начал копаться внутри. Никита Сергеевич был увлечён разговором с Масловым, и не замечал, что там делает академик.

– А мы, если честно, и не воспроизводили, - ответил Маслов.
– Мы свой собственный процессор спроектировали, по тем требованиям, которые нам были предъявлены. Он, конечно, гораздо слабее того импортного образца, но зато в несколько раз мощнее всего, что сейчас есть в СССР, да и на Западе тоже.

– И что же, работает?
– спросил Хрущёв.

– Вообще-то, ещё как!
– откликнулся склонившийся над "чемоданом" Лебедев.
– Посмотрите сюда, Никита Сергеевич.

Лебедев шагнул в сторону, и Хрущёв с удивлением увидел, что "чемодан" на самом деле оказался переносным компьютером. Экрана у него, разумеется, не было. Вместо экрана результат расчёта печатался на бумажную ленту. Зато ввод осуществлялся с настоящей 104-кнопочной клавиатуры - толстой, совсем не похожей на фотографии клавиатуры, виденной Никитой Сергеевичем в "тех документах". У этой клавиатуры были клавиши из белой пластмассы, похожей на пластик клавиш рояля.

Лебедев сосредоточенно нажимал какие-то кнопки, и вдруг компьютер замигал несколькими рядами разноцветных лампочек на панели, затем ожило и затрещало печатающее устройство, и из щели полезла распечатка с цифрами.

– Это, для демонстрации, просто решение школьного квадратного уравнения, - пояснил Лебедев.
– На самом деле, эта машинка способно на гораздо большее.

– Так... это... Сергей Алексеевич! Товарищи! Это же потрясающе!
– обрадованный Хрущёв, не в силах сдерживаться, едва не забегал по кабинету.
– И какие у вашей машины характеристики?

– Ну...
– Лебедев замялся.
– Пока очень скромные. Тактовая частота процессора всего 66 мегагерц, объём оперативной памяти - 4 мегабайта. Мы ориентировались на один из образцов в предоставленных Иваном Александровичем документах. Правда, второй ЭВМ подобной мощности на этой планете пока не существует.

– Невероятно!
– произнёс ошеломлённый Хрущёв.
– А сколько сделано процессоров?

– Э-э-э...
– теперь замялся Маслов.
– Видите ли... процент брака очень велик... В первой партии мы заложили 100 пластин. Годных оказалось... два. Микросхемы памяти попроще, там выход годных получается 8-10 из 100. К тому же производственный цикл составляет почти полгода. Сложнейшее изделие...

– Гм! Да-а...
– Хрущёв задумался.

Рисовавшаяся ему ещё недавно картина, когда у каждого пацана в СССР будет стоять на столе компьютер советского производства, внезапно отодвинулась в неопределённо далёкое будущее.

– Если выпускать микросхемы большой серией и очень точно выдерживать все технологические требования, уверен, что нам удастся снизить себестоимость и поднять процент годных изделий до 10-15%, а, возможно, и больше, - сказал Маслов.

Озадаченный Хрущёв переводил взгляд с компьютера на академиков и обратно. Повисшую было неловкую паузу нарушил Юлий Борисович Харитон.

– Никита Сергеевич, эта машина себя уже окупила, - заметил он.
– Взгляните сюда.

Академик открыл второй чемодан, больше похожий на ящик. В нём было довольно необычное устройство, Хрущёв ещё ни разу таких не видел.

– Что это, Юлий Борисович?
– спросил он.

– Это - полноразмерный макет нашего новейшего термоядерного заряда мощностью 1 мегатонну, рассчитанный на этой самой ЭВМ, - с видом съевшего сметану кота пояснил академик.
– Точнее, это настоящий заряд, только без инициирующей взрывчатки, детонаторов, ну, и, само собой, без плутония.

– Вот это да!
– Никита Сергеевич был искренне восхищён.
– И долго пришлось считать?

– Три недели с перерывами только на загрузку программ, - ответил вместо него академик Лебедев.
– Для защиты от перегрева пришлось сделать систему водяного охлаждения.

– Так это же замечательно, товарищи!
– Никита Сергеевич давно уже не испытывал подобного душевного подъёма.

Его усилия начали давать первые плоды, и он видел, что история разворачивается в нужном направлении. Размеры и масса советских термоядерных зарядов с самого начала были серьёзным препятствием для ракетчиков. Чем больше и тяжелее заряд, тем больше и мощнее нужна ракета, чтобы забросить его на требуемую дальность.

Если их удастся уменьшить до приемлемых размеров, ракету тоже можно будет уменьшить. А тогда межконтинентальную ракету будет проще разместить и на подводной лодке, и на мобильном транспортёре, и в железнодорожном вагоне.

От души поздравив обоих академиков и директора Маслова, Никита Сергеевич попросил их продолжать работу.

– Нам очень нужны такие процессоры, - подчеркнул Хрущёв.
– Вы, товарищи, добились выдающегося успеха. Теперь важно развивать этот успех дальше. Со своей стороны, обещаю вам полную поддержку партии и правительства в вашей работе.