Мирские приверженцы «восьмеричного пути» принимали к соблюдению лишь пять минимальных принципов, к которым добавляли еще пожертвования монашеским обществам. Теперь каждый мог жить, как хотел. Одни в нищенстве, другие в радостях и горестях мира, одни подаянием, другие трудом рук своих. И все могли обрести нирвану.

Буддизм завоевывал души и страны. Первоначальное символическое изображение Будды в виде колеса сменилось фигурой, сидящей на лотосе и несущей свою удивительную улыбку всем и никому. Возникали монастыри, возводились ступы, в которых хранили священные реликвии и мощи. Все шло тем самым путем, каким следовали когда-то жрецы всех стран и народов, каким суждено было пойти и последователям Христа и Магомета. Созывались соборы, образовывались секты. Буддизм был светом Индии, особым, присущим только ей, ни на что не похожим. Но, распространяясь по миру, он терял нечто неуловимое, присущее духу Индии. И судьба буддизма похожа на судьбы всех больших религий. Он вбирал в себя чужих богов и чужие обычаи, терял свою сложную, порой непонятную философию, опускаясь до сознания воспитанных на примитивных верованиях людей. И одновременно с этим обрастал тайной, свято хранимой в монастырях.

Постепенно в буддизме возникло свыше 30 сект. Но самый глубокий раскол произошел в I веке. «Восьмеричная дорога» раздвоилась. Образовалось два течения: хинаяна («малая колесница», узкий путь) и махаяна («большая колесница», широкий путь). Это было закреплено на четвертом соборе во время царя Канишки.

Махаяна пересматривала основу буддизма — учение, основанное на постулате, что человек достигнет нирваны лишь собственными усилиями. И в самом деле! Нужно лучше знать человека, чем идеалисты первых буддийских лет. Разве под силу грешному и слабому существу взвалить на себя такое бремя? Нет, «восьмеричный путь» — это узкий путь избранных, народу же нужен широкий и легкий путь. Для его же счастья, для обеспечения его же усилий. Да и метафизическая, основанная на этике религия без богов не очень-то близка народу. Люди хотели чего-то более привычного и простого. В местах, где жил, проповедовал и умер учитель, выросли ступы. Потом выросли храмы, в которых поставили его изображение. И Будда предстал в виде золоченого гиганта с драгоценным камнем на месте третьего глаза. Образ его стал конкретным, а понятие «Будда» — расплывчатым.

Гаутама-Будда, Будда Шакья-Муни стал лишь одним из множества различных будд, в число которых попали и древние брахманские боги, и боги тех народов, которые приняли у себя буддизм. Святые архаты тоже попали в этот пантеон, как это повелось в других религиях, в других странах.

Количество будд росло: 995 будд-мироправителей (непокрытую голову золоченых статуй стала венчать царская корона), 35 будд-грехоочистителей и еще много других будд.

Оставалось внести в пантеон и специализацию. Так возникли излюбленные божества: основатель учения Будда Шакья-Муни, грядущий Будда-Майтрея, которому суждено сменить Шакья-Муни на престоле правителя мира, Будда-Очирвани (Ваджрапани) — последний из распространенного на севере пантеона 1000 будд, мудрый Будда-Манджушри, миросоздатель Будда-Адибудда, мистический властитель рая Будда-Амитаба.

Кроме будд, в пантеон махаяны вошли еще и бодисатвы. Это своего рода канонизированные архаты — существа, преодолевшие в себе жажду существования и достигшие нирваны, но пожелавшие остаться в миру, чтобы помогать людям.

Бодисатвы могли бы остаться в нирване, стать Буддой, но предпочли любовь к ближнему.

Наиболее чтимым бодисатвой стал Авалокитешвара, трехликий, шестиликий, десятиликий, одиннадцатиликий, львиноголосый. Но этим не ограничились реформы богослова Нагарджуны. Он видоизменил еще одну главную основу буддизма — нирвану. В самом деле, что такое нирвана? Непонятное состояние, некоторые считают, что даже смерть. Она хороша для философов — изощренных аристократов духа. А разве народ поймет нирвану, захочет в нее? Народу нужен рай. И если сам Будда ничего не говорил о рае, то это не значит, что рая нет.

Он находится в блаженной стране Сукавати. Там, в цветущих садах, среди удовольствий и неги, пребывают праведники. Заведует этой обетованной землей кроткий мистический Будда-Амитаба, просто Амитаба.

Что общего у такого рая с нирваной? Ничего. Но здесь нет посягательства на учение Гаутамы. Просто душам райских праведников еще один раз предстоит воплотиться на Земле, и уж тогда они достигнут нирваны, если только не пожелают сделаться бодисатвами.

Рай, таким образом, представляет собой промежуточную форму между земной жизнью и нирваной. Промежуточную, но очень заманчивую.

Но там, где есть рай, должен быть и ад. Изначальная полярность, присущая человеку двойственность, которая исчезает только в нирване. Для запугивания верующих был создан и ад с полным набором ужасающих пыток для тех, кто нарушает законы Будды. Это было тем более своевременно, что законы Будды основательно преобразились. Включив в себя рай и ад, махаяна стала доступна самым отсталым народам.

Да и монахи тоже перестали быть нищими анахоретами. Они сделались посредниками между верующими и бодисатвами. Ведь бодисатвы созданы, чтобы помогать людям. Они доступны для их молитв, они снисходительны к просьбам. И кто еще умеет так хорошо донести просьбу человека до бодисатв, как монах, ставший теперь магом и заклинателем? Он умилостивит добрых богов и обезвредит злых. Тем более что злые боги предстают перед верующим в столь устрашающем облике. Кто помнит теперь, что эти устрашители — преображенные шиваистские и вишнуистские боги, сошедшие в обширный пантеон махаяны?

В культ включаются теперь все средства: скульптура, живопись, архитектура, ритуальные танцы, музыка, мистерии.

Такую религию может уже понять и принять вся феодальная Азия.

Основатель махаяны Шринатха Нагарджуна родился где-то в Южной Индии. Он еще мальчиком надел желтую тогу и ушел в монастырь Наланда. Ему открылся не только тайный смысл священных книг. Он обладал способностью сразу же проникать в суть вещей и обрел власть над могучими силами скрытой природы. По его воле духи змей вынесли на берег моря книгу «высшего потустороннего познания». С помощью молитв и только ему одному известных заклинаний Нагарджуна мог совершать чудеса. Однажды, сотворив благочестивую молитву, он раскрыл большую железную ступу, внутри которой увидел будд и бодисатв, сидящих вокруг другой, меньшей ступы. Он раскрыл и эту ступу и увидел то же самое. И так до бесконечности. И понял Нагарджуна, что перед ним картина строения мира. Что снаружи, то и внутри. Эти понятия относительны. Они лишь покровы, затеняющие от пытливого взора суть вещей.

С тех пор буддийские легенды стали наделять своих святых сверхъестественной властью. Высшие монахи вплотную приблизились к богам. Это сделается потом основной традицией северного буддизма — ламаизма. Наландский монастырь превращается в крупнейший центр буддийской схоластики. Здесь совершенствовалась махаяна. Отсюда она распространялась во все сопредельные страны. В этой «преосвященной общине монахов великого монастыря в Наланде» трудились прославленные преемники Нагарджуны — Шилабхардра, Дхармапала, Асанга, Васубандху.