У звездной Иштар, с серпом и змеями в волосах, над кучей камня торчала одна голова. Зато высеченный из розового гранита Ваал по грудь возвышался над своим нерукотворным курганом. Бычьи уши, рога и челка на темени изобличали в нем Ваал-Самена — «Господина Небес». О высшей астральной власти свидетельствовали звезды на лбу и щеках. Еще одна звезда — колючая, падающая, с загнутым кометным хвостом — свисала с левой руки истукана. Очи Бела — Юпитера, Денницы — Сына Зари были устремлены на монаха. Казалось, древний бог Эйкумены молит о помощи, страдая от боли и унижения. Вокруг его шеи был обмотан трос, сплетенный из стальных нитей, другой туго натянутый канат охватывал запястье. Концы их уходили в белую жижу галереи, где, очевидно, находились затопленные лебедки.

Заметив на груди идола буквы древнейшего на земле финикийского алфавита, он приблизился почти вплотную и, схватившись за трос, попробовал взобраться повыше. Но жирная от смазки проволока резанула ладонь, щебень под ногами куда-то поплыл, и не успел Висенте понять, чт о происходит, как с грохотом полетели камни, витая струна лопнула, издав почти человеческий вскрик, и взвившимся острым, как бритва, концом ударила по затылку.

Вытерев о комбинезон испачканную мелом руку, Висенте наскоро сделал набросок.

Отпавшую голову накрыло каменной массой, куда, медленно наклонившись, сполз освобожденный кумир. Он опрокинулся, придавив собой истекающее кровью тело, и был засыпан породой. И только длань с хвостатой звездой осталась над завалом.

«Под рукой идола»…

Самолет компании «Дельта» прибыл в Сьюдад де Мехико вечером. Пока, пережив две пробки, добирались до отеля «Редиссон Параисо» в парке Педрегал, наступила ночь. Борцов и Долорес, отказавшись от ужина, разошлись по своим номерам. Джонсон был бы рад последовать их примеру, но приличия требовали посидеть несколько мицут в баре с директором Центрально-американского филиала Руджеро Револьта.

Выпив стакан мангового сока, он поинтересовался, как обстоят дела с отправкой грузов из Мериды на реку Ящерицы, затем извинился, сославшись на усталость, и поднялся к себе в апартаменты, заарендованные «Эпсилон Пикчерс» на ближайшие два года. Револьта сказал, что уже успел сменить «клиперы» и произвести чистку: сеть была свободна от вируса.

В каком бы уголке земного шара ни находился Джонсон, к нему ежедневно поступал обзор мировой печати, сжатый до пяти страниц машинописного текста. Он не знал, где намерена остановиться Глэдис фон Лауэ, и в ожидании неминуемого звонка занялся текущими делами.

Шумная кампания по поводу Муниланы, непрошеного героя на телевизионных экранах, похоже, выдохлась и постепенно сходила на нет, хотя успокаиваться было рано. Из прочих новостей, выбранных бостонским пресс-атташе, обращало на себя внимание интервью тройного агента, опубликованное в «Обсервер».

Некто N много лет работал на английскую MI-6 и второе главное управление КГБ. Специализировавшись в области высоких технологий, он поставлял англичанам соответствующий материал в течение трех лет, но будучи перевербован, стал регулярно оповещать Москву, чем и по каким причинам интересуется Лондон. Все, таким образом, были довольны, включая самого героя, получившего солидную и свободную от налога прибавку к жалованью. Комфортному «двоеженству» N пришел конец, когда в начале прошлого года на него вышла российская мафия. Это было практически неизбежно в нынешних условиях, когда военно-промышленный комплекс буквально лез из кожи, чтобы не умереть с голоду, а государственные чиновники охотно шли на сделку с преступным миром.

Людей, вступивших с N в контакт, прежде всего интересовал сбыт оружия и оборонных материалов, включая редкие металлы высокой чистоты, изотопы и прецезионные сплавы, необходимые для космической техники. Возможности, которыми располагал синдикат, поражали воображение, как, впрочем, и гонорар за полезную информацию.

Так N начал работать сразу на три стороны, не подозревая, чем грозит ему подобная деятельность.

Выйдя однажды из ресторана «Савой», где отобедал на полтораста долларов, он сел за руль своего «мустанга», но не успел включить зажигание, как почувствовал приставленный к затылку пистолет. Ему приказали ехать куда-то в Новогиреево, где прежде не приходилось бывать. Запомнились названия нескольких улиц, промелькнувшие на табличках домов, да и то потому, что подобных не встретишь ни в одной столице: проспект Сталеваров, Мартеновская, Литейная… Полный цикл передела: от чугуна до проката, чтобы класс-гегемон ни на минуту не забывал о любимом заводе. В иных обстоятельствах это могло бы вызвать улыбку, но N было не до смеха.

Его заставили въехать в какой-то ангар — то ли заброшенный цех, то ли склад, где ржавели невостребованные станки, — пересадили в черную «Волгу» и повезли, насколько можно было судить с повязкой на глазах, за город. Поездка продолжалась около часа.

В бетонном бункере, уставленном дорогой итальянской мебелью, от него потребовали связи: фирмы, заинтересованные в поставке новейших образцов, посредники, нелегальные торговцы — все. Кое-кого, под угрозой смерти, пришлось назвать. Завладеть адресами похитителям, однако, не удалось. Сославшись на память. N сумел убедить их, что все файлы в «конторе», то бишь в MI-6.

Посовещавшись между собой, крутые ребята, не сходя с места, составили престранный документ, в котором за перечислением уже оказанных N услуг и полученного за это вознаграждения следовало обязательство беспрекословно выполнять дальнейшие поручения. По сему поводу даже завязался спор, как лучше: «задания» или же «поручения»? Остановились на последнем.

Не долго думая, N подписал и тут же получил первое «задание-поручение»: собрать данные о вице-президенте «Эпсилон X,» лорде Уорвике, о самой компании, о ее Парижском отделении и, по возможности, других филиалах. Получив свободу, N профессионально избавился от слежки и спешно, через Ригу, убрался в Лондон. Прямо из аэропорта Хитроу он отправился в родное учреждение, где повинился и скрупулезно перечислил всех задействованных в эту темную историю лиц. На другой день он собрал пресс-конференцию и, за малым исключением, повторил свой рассказ перед телевизионными камерами.