«Какая забавная татуировка у Фыока, — вспоминает Фюмроль, прорываясь сквозь бред. — Многоцветный крылатый дракон. Клеймо небесного хозяина. Пролетая утром над морем, он мечет синий и розовый жемчуг. Зачем мы забрались так безумно далеко? Скорее прочь. Люк! Здесь владения дракона, и он дохнёт на нас огнем».

К ночи джонку отнесло дальше на север, и она оказалась в зоне затишья. Тайфун пощадил крохотное суденышко, обрушив всю свою разрушительную мощь на экваториальные острова.

Помолившись перед алтарем предков, шкипер поблагодарил богов за спасение. Морского духа он умилостивил связкой раковин каури и гирляндой цветов. Теперь можно было позаботиться и о пассажирах. Мальчишка-прислужник насыпал в очажок углей и раздул огонь. Фюмроль пришел в себя, когда чайник уже вовсю позвякивал жестяной крышкой. Насквозь промокшие люди с нетерпением ожидали горячего ободряющего глотка. Фюмроль с трудом разлепил набрякшие веки и огляделся. В белом свете карбидного фонаря крохотная каюта выглядела особенно убого: плетеная циновка, куча мокрого тряпья и канатная бухта, на которой пристроилась худенькая женщина, безуспешно пытавшаяся покормить грудью орущего младенца. Напротив сидел камбоджиец в саронге с засушенным осьминогом в руках. Заметив, что белый пришел в себя, он с хрустом отломил щупальце и предложил полакомиться.

Фюмроль отрицательно покачал головой. Рот наполнился вязкой слюной. Он опять ощутил себя распластанным на колючем коралловом песке, когда его рвало океанской водой. Он с жадностью схватил алюминиевую кружку и выполз на палубу. На свежем ветру стало легче. Обжигаясь, глотал крутой кипяток, смотрел в непроглядную темень, где слабо вспыхивали голубоватые пенные гребни.

Рассвет застал джонку вблизи суши. За кромкой прибоя серела песчаная гряда. К воде подступали выгнутые ветрами одиночные пальмы, за которыми непроницаемо темнела стена молодой поросли.

— Кота-Бару, — пояснил шкипер-малаец. — Берег Страстной любви. Лучший орех и самые красивые мадам, — он игриво подмигнул Фюмролю.

«Безумное путешествие, — подумал тот, — «Пьяный корабль» Рембо». Вспомнились строки:

Капитан-лейтенант Такабэ опустил ручки перископа и пригласил Ариту полюбоваться красотой восхода.

— Море словно фарфор, на который упали лепестки красного жасмина, — выспренне произнес он, отходя в сторону. — Взгляните, господин подполковник. Кстати, там у самого берега болтается какая-то скорлупка. Не знаю, стоит ли расходовать на нее энергию.

Арита приник к окулярам и развернул перископ. Опаловые оттенки зари его не волновали.

— Джонка в самом деле жалкая, — сказал он, оценив обстановку. — Но если учесть, что вчерашний тайфун порядочно потрепал нашу добычу, то не стоит ею пренебрегать. Для Джохорского пролива такая посудина вполне сгодится. Одним словом, не жалейте аккумуляторов, капитан.

— Есть! — откликнулся Такабэ и приказал подготовиться к всплытию. «Малютка» «И-168» всплыла в каких-нибудь ста ярдах от джонки. Такабэ счел ниже своего достоинства тратить время на столь мизерный приз и послал лейтенанта Симоду.

— Какой страны судно? — крикнул он в мегафон по-английски, высунувшись из люка. — Почему нет флага?

Шкипер вопросительно взглянул на француза.

— Индокитай, — ответил за него Фюмроль и выплеснул за борт остывший чай.

Длинные волны лениво перекатывались через низкую палубу и неслись к берегу, где розовели на глазах пески.

— Немедленно оставить судно! — распорядился лейтенант. — Или мы откроем огонь.

— На борту женщины и дети! — прокричал в ответ Фюмроль и, догадавшись, с кем имеет дело, добавил по-японски: — У нас нет никаких плавсредств. Позвольте нам хотя бы подойти поближе к берегу.

— Нет, — отрезал японский моряк. — И так достаточно близко. Волна небольшая.

— Спорить бесполезно, — Фюмроль повернулся к шкиперу. — Надо лезть в воду, иначе они нас потопят. Вы сумеете объяснить пассажирам?

Он ожидал паники, детских криков и слез. Но люди встретили нежданно свалившуюся на них беду с удивительным спокойствием. Женщины покорно стали привязывать детей к себе за спину. Шкипер принес несколько пробковых поплавков.

— Неужели нет ни одной лодки? — спросил Фюмроль.

— Одна есть, — поколебавшись, ответил шкипер. Видимо, он приберегал ее для себя. — Только плохонькая. Больше четырех человек она не поднимет.

— Превосходно! — обрадовался Фюмроль. — В лодку сядут женщины с детьми. Кто не умеет плавать? — спросил он, с трудом подбирая вьетнамские слова. Но на судне, которое шло с островов Драконьего Жемчуга, плавать умели все.

— Тогда за борт, дамы и господа! — скомандовал он. — Японцы не станут ждать ни одной лишней минуты, — и первым начал раздеваться.