– Элен… – позвал Махов.

– Эрик! – очнувшись, вскочила Элен. – А я и не заметила как ты вошел!

– Что случилось?

– Что случилось?! Ничего не случилось! – быстро ответила она.

Даже слишком быстро, что не ускользнуло от внимания Махова.

– Вот только не надо ля-ля… Мы с тобой вместе уже столько что знаем друг друга как облупленных. Ну, так что, будем колоться или в несгибаемых партизан поиграем?

Элен сложив руки на животе с некоторой натяжкой засмеялась и кивнула:

– Хорошо, буду колоться. Ты только присядь, не стой тут скалой…

– Хм-м… – в недоумении вздернул брови Эрик. – Начало, мягко говоря еще то.

– Присядь. Присядь.

Эрик пожал плечами и сел рядом с Элен.

– Ну…

– Я недавно сдавала анализы…

– Ты чем-то заболела?!!

– Нет! Тьфу, тьфу, – поплевала она через плечо.

– Слава богу! Тогда чего там с анализами?

– Э-э… в общем я… в общем… нас будет трое, – под конец выпалила Элен.

– Чего?

– Я беременна, идиот!!!

Эрик замер с ошарашенным видом, превратившись в статую самому себе.

– Мн-да… Новость действительно с ног сшибающая. – Наконец выдавил он, после затянувшейся паузы, во время которой Элен смотрела на него выжидающе.

– Это все что ты можешь сказать?!

– Э-э… дорогая, не дави так сильно… Я рад, поверь, рад… просто это так неожиданно…

– Странный ты человек! Мы столько времени вместе и это оказывается для тебя неожиданностью! Я даже не знаю как это прокомментировать!

– Ну да… все вполне закономерно. Прости меня, что веду себя как олух… просто…

– Что «просто»? Или мне теперь с тобой в партизан играть? Колись давай!

– Да много чего…

– А конкретнее?

– Ну это… война на носу и все такое…

– Ты хочешь, чтобы я сделала аборт? – спросила Элен холодно.

«Вод ведь попал!» – в отчаянии подумал Эрик не зная куда себя девать.

Конечно он был против рождения ребенка. Мало того что условия невыносимо тяжелые, так еще война на носу. А как она пойдет, то же ведь вопрос не последний. У противника огромное численное превосходство, того и гляди…

– Нет конечно, что ты такое говоришь?! – поспешно отозвался Эрик, оборвав свои сумрачные раздумья. – И вообще… давай закатим сегодня праздничный ужин? Пригласим кого-нибудь! Ремезова с женой, профессора…

Элен слегка оттаяла и кивнула.

– Сколько ты уже в положении?

– Месяц, может полтора.

– Что доктора говорят?

– Вроде все нормально…

– А кто будет?!

– Ну, это еще рано выяснять! Надо подождать хотя бы еще пару месяцев! – засмеялась Элен.

Но почти сразу ее улыбка погасла.

– В чем дело Эрик?

– Что?

– Ты вроде и радуешься искренне и в то же время… глаза потускнели, словно лампочки отключили.

– Ничего…

– Говори уж.

– Ты же знаешь, мое отношение…

– Знаю. Ты считаешь, что здесь не место детям. Я сама так считала до недавнего времени. Но вдруг подумала, что отказ человеческого сообщества от потомства, пусть даже в таких сложных условиях, где детям придется несладко, попахивает чем-то вроде самоубийства. Ты не находишь? Ведь ты же негативно относишься к самоубийцам?

Махов кивнул.

– Вот… Отсутствие потомства это самоубийство общества. Одно дело, когда человек кончает с собой в индивидуальном порядке и совсем другое когда целое общество отказывается от продолжение рода. То есть продолжения себя в потомстве. То же самое самоубийство. Так спрашивается, зачем нам жить, бороться за существование как индивидам если не будет продолжения? Не проще ли сразу всем и каждому голову в петлю и никаких мучений? Ведь результат в целом будет тот же только по времени быстрее.

– Хм-м… интересная точка зрения, – выдал после затянувшейся паузы Эрик Махов. – Я с такой стороны над вопросом не размышлял… Но, думаю ты права. Отказ от деторождения это действительно форма самоубийства.

После долгой паузы, когда каждый думал о своем, Махов точно очнувшись, продолжил рассказывать новости:

– Сегодня испытали первые образцы ракет. Надо сказать, довольно мощные штуки получились и станут еще мощнее…

– Ты не очень-то рад, – заметила Элен. – Хотя мне всегда казалось, что мужчин хлебом не корми, дай только пострелять, да что-нибудь взорвать.