— Если с вами, — совершенно бесстрастным голосом спросил Роджер, — то каким образом вы сумеете повесить на меня убийство Рэдлетта?

— Вопрос по существу. Он доказывает, что вы человек практичный. Но ведь и мы-то здесь не лыком шиты!

Новый взрыв самодовольного хохота. Это доказывало, что нервы у Марло натянуты до предела и что дела обстоят вовсе не так блестяще, как он все время старается внушить Роджеру.

— Решайте же, Красавчик. Вы, конечно, сможете сказать своему другу Гарди, что явились сюда и нашли Рэдлетта мертвым… Получили сведения о том, что его жизни угрожает опасность, и именно по этой причине пробрались в чужую квартиру без ордера на обыск. И все будет о'кей, но лишь в том случае, если вы будете вести себя умником и слушаться во всем меня. А как только вы поднимете хвост, мы предъявим фотографию и…

— Фотографию? — он приподнял брови.

— Ну да, снимок того, как вы убиваете Рэдлетта.

У Роджера невольно перехватило дыхание.

— Какая разница, — продолжал разглагольствовать Марло, — ведь его в любом случае придется убирать. Так уж лучше с пользой для дела. Лично для него безразлично, кто отправит его на тот свет.

Роджер посмотрел на Рэдлетта. Тот сидел неподвижно, только на бледных щеках у него горело два лихорадочных пятна.

— Димер, дайте-ка нашему мистеру Весту нож, — распорядился Марло. — Им убили и Грина, Красавчик. Не правда ли, забавное совпадение? Одного удара будет вполне достаточно. Если вы не вполне уверены, как это сделать, проконсультируйтесь у Димера. Он у нас великий специалист. Эй, Димер, ты приготовил мне киноаппарат?

— Все о'кей, Роки, — угодливо ответил бандит.

Только сейчас Роджер обратил внимание на то, что на столе стоял фотоаппарат с обычным 35-миллиметровым объективом, снабженным специальной световой вспышкой для съемок в темноте.

Марло взял его двумя руками, прижался глазом к видеоискателю и стал наводить на Рэдлетта, прищелкивая от удовольствия языком.

Роджер начал:

— Но ведь Бирвитц…

— О нашем Витци можете не беспокоиться, Красавчик! Именно он и будет нашим основным свидетелем. Если же только он не станет делать того, что ему сказано, его обожаемая супруга не доживет до завтрашнего утра. Соображаете, Красавчик?

Марло сделал шаг вперед, глаза у него сощурились, стало ясно, как велика его ненависть. Но он не подходил слишком близко, наверное опасаясь, как бы Роджер не ударил его.

— Не финтите, Вест, выкладывайте: все или ничего, третьего решения нет. Если я теряю, о'кей, я теряю. Если меня обвиняют в преднамеренном убийстве, о'кей, значит обвиняют. Рано или поздно мы все должны умереть. Сейчас я сделал ставку на вас с Бирвитцем. Поставил на то, что вы захотите спасти свои жизни, репутацию и жен. Потому что если вы не согласитесь принять мои условия, я позабочусь о том, чтобы вы потеряли все, чем обладаете.

Так вот, коли вы сами заколете Рэдлетта, и я сделаю хороший снимок, тогда все о'кей. Мне лучшего и не надо. Если же мне самому придется возиться с Рэдлеттом…

Роки не закончил.

— Нужно сказать, что идея превосходная, — неожиданно вмешался Димер. — Верно, полицейский?

— Да, превосходная, — согласился Вест.

Он внимательно посмотрел на Марло, который медленно отходил назад, явно опасаясь вспышки со стороны Роджера, потом его глаза перешли на угодливо изогнувшуюся фигуру Димера и на Бирвитца. Лицо последнего напоминало гранитную маску, губы были настолько плотно сжаты, что превратились в узенькую линию.

Рэдлетт зашевелился на стуле и негромко застонал.

— А какова же роль Виддермана? — спросил Роджер.

— Собственно говоря, никакой, если не считать того, чтобы одурачить вас, — захохотал Марло. — Это мы подловили вас в лифте, чтобы быть уверенными, что вы не спустите с него глаз. Ну и потом, вывести вас на несколько деньков из строя было полезно. Я до сих пор смеюсь, представляя, как вы дрожали, падая вниз…

Роджер продолжал все так же спокойно:

— Ну а секретарша Виддермана?

— Как сказать. Она, конечно, не посвящена во все подробности, но какая дочь согласится пойти против родного отца? Ну а Кеннеди, понятно, во всем принимает живейшее участие. Впрочем, это естественно. Его, беднягу, можно только пожалеть. Хотите знать правду о Кеннеди? Когда он был полицейским, он брал взятки. Разве это не ужасно? Ну а после своего бесславного конца в Скотланд-Ярде подрабатывал теми или иными способами, и, как правило, не совсем чистыми. Ему всегда требовались «легкие деньги»: я их ему доставал в обмен на небольшие услуги. После этого он стал просто неоценим. Для страховки я устроил дело таким образом, что его пасынок был у меня на содержании. Парень по имени Колсон, Брайен Колсон. С Колсоном забавное дело, он всегда мне симпатизировал. Этакий милый птенчик. Колсон тоже испытывал тягу к чужим деньгам. Ну а я на него слегка поднажал после одного не слишком удачного его выступления. Это всегда бывает полезно…

— Всегда ли? — насмешливо спросил Роджер.

— Вы скоро сами в этом убедитесь, Красавчик! А пока советую проанализировать еще раз собственную позицию. Все, что требуется от вас, как от полицейского, это иногда облегчать мое положение. Мое и моих ребят. Вы не станете трогать моих лучших работников, а когда в Ярде будет планироваться рейд, вам придется предупреждать меня об этом заранее. Иными словами, вы станете моей правой рукой в Скотланд-Ярде, такой же, как Кеннеди, если не важнее. Ну а на тот случай, если вам неожиданно вздумается переиграть, у меня будет храниться «разоблачающая фотография». Ясно? Конечно, есть и еще один выход: остаться честным полицейским, но тогда уж вы отсюда не выйдете честным человеком. Я убью Рэдлетта и смоюсь. Бирвитц слишком любит свою жену, чтобы подвергать ее риску, он не станет нас задерживать. Верно, Витци?