Робин Гуд и сам знал, каково это — скитаться без крова под пронизывающим ноябрьским ветром. Но не позволил жалости взять верх над осторожностью. За спиной гостя, в темноте двора, могла скрываться целая шайка!

— Что за сарацин? Зачем сарацину в аббатство? И сам ты откуда будешь?

— Я Джошуа из Дерби, возчик. Нанял меня, лошадок моих и телегу сарацин, старикашка с девчонкой, тоже сарацинкой. Говорил — ученый он, к аббату Ноттингемскому, отцу Бенджамену едет. Хорошие деньги сулил! Задаток дал! Польстился я, позабыл, что сарацинам доверять нельзя, а ученый — все равно что колдун! И вот теперь из-за этого проклятого сарацина пропадаю…

— И где же твой сарацин с девчонкой? — насмешливо спросил Робин Гуд, совершенно уверенный, что вся эта история — не более чем глупая выдумка глупого разбойника: ну, за чем, скажите на милость, сарацину ехать в святое аббатство?!

— Да в телеге же, там вон! — и парень указал во тьму двора.

Робин Гуд довольно рассмеялся. Он был совершенно уверен, что разбойник постарается выманить их во двор — под ножи и дубинки своих подельщиков! Схватив за ворот рубахи, он рывком втянул парня в дом, прижал к стене, приставил к животу меч. Парень и ахнуть не успел…

— Сейчас пятеро моих людей пойдут во двор. За твоим сарацином… И ежели мне что не так покажется, я тебе прямо здесь кишки выпущу. А потом и дружкам твоим не поздоровится, не будь я Робин из Локсли по прозвищу Робин Гуд!

— Робин Гуд! — восторженно ахнул возчик.

Робин Гуд чтобы проверить двор, выбрал четверых самых крепких парней — и Дика. Конечно, у него сердце замерло, когда сын и наследник шагнул за дверь… Но — пора уже первенцу учиться быть мужчиной, нелегкий это труд!

В темноте, да за пеленою снега — на шаг вперед не различишь ничего. Ветер сразу же задул два из трех взятых факелов.

Дик шел первый, напряженный, как натянутая тетива, сжимая в руке дубинку, ежесекундно ожидая нападения, удара… Он тоже не поверил возничему. Сарацины — они далеко, на Востоке, в жарких краях. И что им делать в Англии? А уж подавно — путь держать в монастырь! Ведь сарацины — все до единого нечестивцы! И если бы еще к какому-нибудь английскому чернокнижнику ехали… Но ведь аббат Бенджамен всем известен своею святостью. Отец Бартольмью — и тот о нем с почтением отзывался! Значит, лжет возчик. Значит… В темноте их подстерегает опасность!

— Вон телега! — прошептал Джонни, младший конюх, ткнув в темноту утыканной гвоздями палицей.

— Небось, в телеге они и затаились. Ждут, когда мы поближе подойдем. Тогда и выскочат! — радостно затараторил Эндрю, сын кухарки, дюжий малый выполнявший по дому всякую тяжелую работу, от мытья и перетаскивания огромных котлов до рубки дров на зиму. — Вы, господин Дик, держитесь позади, а я подкрадусь и ткну копьем в это тряпье…

— Нет, — дрогнувшим голосом сказал Дик. — Я сам…

С судорожно бьющимся сердцем он подошел к телеге, откинул запорошенную снегом рогожу…

И увидел двоих людей, слившихся словно бы в предсмертном объятии.

Джек, один из троих охотников, помогавших Робин Гуду с запасами дичи и оставшихся зимовать в замке, поднес уцелевший факел, прикрывая его ладонью от ветра…

И Дик увидел ЕЕ.

Она была едва ли старше его сестренки Мэри, но наверняка — Прекраснейшая Из Всех Женщин На Свете!!! И красота необычная, совсем не английская! Если английские девушки славились белизной кожи и нежным румянцем — то эта девочка была смугла, даже сейчас, несмотря на бледность. У англичанок лица продолговатые, ямочки на щеках и губки бантиком. А у нее — нежное округлое личико с чуть выступающими скулами. Длинные брови, сросшиеся над переносицей. Мохнатые ресницы… Темная прядь прильнула к щеке…

Девочка была закутана с головы до ног в черное шерстяное покрывало. Дик слышал, что именно так ходят женщины в сарацинских странах. Ее держал в объятиях, пытаясь согреть из последних сил, длиннобородый старик, тоже закутанный в какие-то тряпки… Но из-под тряпок был виден роскошный стеганый халат, темно-синий в золотых звездах.

— Гляди-ка, не врал возница! И впрямь сарацины!

Со стороны замка донесся голос Робин Гуда — мощь этого голоса перекрыла даже вой бури:

— Ну, чего там? Как дела, сынок?

— Все в порядке, отец. Тут двое замерзших людей и никаких разбойников…

Эндрю взвалил на спину старика.

Джек хотел взять девочку, но Дик не позволил ему: он сам должен был нести ЕЕ! Хотя всего через несколько шагов пожалел о своем решении: девочка только казалась легкой, как птичка, да еще и ветер с ног сбивал… Дик облегченно вздохнул, когда вошел, наконец, в дом. Блаженное, обволакивающее тепло! Он безропотно отдал девочку подскочившему старшему конюху и привалился к стене.