Шрифт:
Я шмыгнула носом. Совсем уже ничего не понимаю! Где правда, где искушение?.. И есть ли верный ответ?.. Куда мне идти? Кого любить?.. Я только знаю, что мне плохо от этой раздвоенности! Уж что-нибудь одно, господи боже мой!..
— Дорогая, сегодня я соберу семейный совет. Мы спасем тебя!
Я только безвольно кивнула.
…В нашей огромной каменной столовой, как обычно, ярко пылал камин, и алые блики пламени танцевали на черных огромных рогах оленя под потолком — распростертых от стены до стены, как крылья гигантского, невиданного нетопыря. Свет ласкал черные отполированные ручки стульев, и на этих стульях расположилась вся моя семья. Стол убрали, и лишь огромный ковер на полу да гобелены на стенах придавали помещению сколь-нибудь жилой вид.
Брат сидел у камина, и его рука рассеянно ласкала огромного черного дога, которого он привез с собой из Англии и повсюду водил за собой. И я любовалась грацией и изяществом его тонких точеных пальцев.
И их белизной.
Такой сияющей на темном мехе животного.
Отец не на шутку встревожился, его тусклые, в старческих прожилках, глаза замигали и испуганно замерли на мне. Я сидела, потупившись и опустив голову, лишь время от времени поправляя непокорный локон, выбивавшийся из прически. Я не смела встретиться глазами ни с кем из присутствующих.
Огромный черный дог Карла пристально наблюдал за мной, и от взора его пронзительных темных глаз мне становилось не по себе. Клянусь, в них светился разум! И мелькнула шальная мысль: „А уж не лорд ли это Фрэнсис в обличье собаки? Мастер Карла?“
Неужели и сам Карл может обращаться в животных?..
И я смогу?..
От этой мысли голова закружилась. Но на сей раз то был не страх, то было восхищение. Нетерпение!.. Каково это — почувствовать полет, упругость воздуха под крыльями?.. Каково это — мчаться по полям в обличье огромного волка, и пьянеть от ночных запахов, путаться в высоких травах, купаться в ночных реках?..
И ничего, ничего не бояться!..
Карл повернул ко мне голову и слегка улыбнулся.
И кивнул.
И я улыбнулась ему в ответ.
Констан стоял посреди зала, и его каштановые кудри рассыпались по синему шелку кафтана…высокий, стройный и сильный, в сапогах до колен с раструбами — он был красив. Господи, как он был красив! И его синие глаза горели воинственным огнем: так, наверное, встречал он противников-сарацин там, в Святой Земле…и на турнирах.
— Итак, наша Лиза в опасности. Как мы будем ее спасать?..
Карл лениво вытянул ноги на ковер, поднял руку и принялся рассматривать свои тонкие длинные пальцы.
— Друг мой, в Англии, скажем, вам просто не поверили бы. Там куда охотнее прислушиваются к историям об эльфах и феях, нежели о вампирах…или о призраках, как и в северных германских землях. Почему бы вам не поведать об оборотне, почему именно вампир?..
Констан глубоко, сквозь зубы, вдохнул.
— Любезный брат, я понимаю ваш сарказм: такому высокоученому человеку, как вы, все наши деревенские вымыслы кажутся вздором…но вспомните притчу о том заучившемся мальчишке, наступившем на грабли!.. [1]
1
Имеется в виду широко известная в разных вариантах история о школяре, вернувшемся в родную деревню и, чтобы блеснуть своей ученостью, называвшем все окружающие предметы по латыни, у окружающих же мальчик спрашивал их местные названия. Однажды, наступив в темноте сеней на грабли так, что рукоятка стукнула его по лбу, незадачливый школяр воскликнул: «Ах, проклятые грабли!» — чем и выдал себя. Констан здесь намекает, что Карл всего лишь позер, и использует несчастье сестры, чтобы покрасоваться собственным здравомыслием и образованностью.
Щеки Карла стали похожи на снег в свете зари: таким легким дуновением прикоснулся к ним румянец.
Отец не дал Карлу достойно ответить:
— Дети, не ссорьтесь! — взмолился он, вскинув дряхлую руку. — Не время. Карло, сынок, сдержи свой гнев, ведь Констан прав: вампир — не шутка…
Карл фыркнул.
— Итак, мы дружно решили, что нашей сестре угрожает вампир! Я бы лучше вызвал другого доктора, более знающего и менее суеверного, но, раз уж решено, что мы охотимся на вампира…
— Сынок, но укус на шее!
Карл скрипнул зубами и смолчал.
Черный дог повернул голову и внимательно поглядел на раздосадованного юношу: могу поклясться, что в глазах его застыла легкая насмешка, что-то вроде дружеского: „А, я же тебе говорил!“
И Карл почтительно наклонил голову:
— Простите, в следующий раз буду умнее…
Отец и муж просто-напросто окаменели от изумления, отнесши такие слова гордого баронета к себе, но я была почти уверена, что Карл не закончил фразу так, как следовало бы закончить. Он опустил обращение: „Мой Мастер“…
Кажется, с английского „мастер“ переводится как „хозяин“, „учитель“, „господин“?.. Это удивительные отношения и ученичества, и подчинения; и наставничества, и безраздельной власти… Людям не понять всей тонкой сложности связи между Мастером и его Творением, не перейдя грани Порога…
— Предполагаю, мы не допустим никакого „следующего раза“! — вспыхнул Констан.
— Простите за неудачное выражение, — склонил голову Карл. — Так что же вы предлагаете? Просто мне никогда не приходилось выслеживать такого зверя, как вампир…