Клоп на Луне

   2028 год. На лунной базе погибает космонавт. Несколько неудачных 

покушений не оставляют сомнений, среди сотрудников базы действует убийца. Берегитесь людей, которые уверены в том, что их представления о жизни единственно верные.

Не все люди - люди

Состав цикла:

1. Чужие тайны, чужие враги

2. Одинаково испорченные

3. Формальные письма к Нине

4. Клоп на Луне

Амбразуркин– начальник лунной базы, последовательный материалист

Полубрат– заместитель Амбразуркина, гуманист.

Надеждина– астрофизик-исследователь, ошибочно принятая за следователя из убойного отдела

Аркадий– инженер-исследователь, доморощенный предсказатель, легкомысленный шутник.

Лукин-Матфеев– инженер, евангелист самоучка.

Помидоров– техник, вульгарный социалист-утопист

2028 год. Лунная научно-исследовательская база. Удивительно, постоянное поселение появилось всего лишь два года назад, но житье свое лунные первопроходцы устроили самым разумным образом. Кают-компания, где, собственно, и происходит действие, производит приятное впечатление – напоминает модное арт-кафе на Невском проспекте: на стенках развешены притягивающие взгляд картины и фотографии. Научные приборы на сцене напоминают абстрактные скульптуры. В глубине сцены обеденный стол. Вместо стульев – легкие табуретки. Вся мебель на базе, по замыслу земных конструкторов, собирается из ящиков, в которых на Луну доставляются приборы и прочие материалы.

На сцене начальник базы генерал-майор Амбразуркин и его заместитель медик Полубрат. Полубрат не понимает, почему Амбразуркин так нервничает. Он хочет успокоить своего начальника, но у него не получается.

Амбразуркин: Когда же она, наконец, появится?!

Полубрат: Не волнуйтесь, Ваше превосходительство, теперь уже не долго ждать осталось. Челнок успешно прилунился. Госпожа Надеждина уже на Луне. Сейчас откроется люк и…

Амбразуркин:Вот что, Полубрат, не смей называть меня «Ваше превосходительство».

Полубрат: А как вас теперь называть? Не понял.

Амбразуркин:Подумай, тебе для этого голова дана. Как-нибудь по-другому, не Ваше превосходительство.

Полубрат:А что случилось?

Амбразуркин:Ничего не случилось. Меня и раньше нельзя было называть – «Ваше превосходительство». Разве об этом не объявляли?

Полубрат:Извините, прослушал. А как правильно? Наше превосходительство. Так, что ли?

Амбразуркин:А что, разве есть и такое обращение?

Полубрат:Ну, в том смысле, что мы как будто собрались однажды в кают-компании и стали обсуждать: кто у нас на базе самый достойный, и самый работящий, и вообще самый-самый. Как будто бы поговорили, и получилось, что это вы и есть. Наше превосходительство. В том смысле, что всех нас превосходите по любым наперед заданным параметрам.

Амбразуркин:Не знал. Надо будет запомнить логику рассуждения. Звучит красиво.

Полубрат:Интересная мысль мне пришла сейчас в голову. Понял я, почему на Руси испокон века порядка мало. Начальства нам не хватает. И землей мы богаты, и недрами, и широтой души, а вот начальства маловато. Вот и получается, что руководить нами – архисложная задача, за каждым не углядишь, а без этого не догоняем мы прогресс. Не догоняем.

Амбразуркин:Замолчи! Ты понимаешь, что говоришь?

Полубрат:А это вы сами меня запутали. Сами запутали, а теперь и не довольны. Не знаю уж, какое и превосходительство!

Амбразуркин:Прекратить! Будешь продолжать – вылетишь со станции как пробка!

Полубрат:Куда, если не секрет? Напоминаю, что мы на Луне. Куда же это я вылечу? На Марс, что ли? Так еще кораблей таких не построили, чтобы меня – и на Марс! Дальше Луны и захочешь - не пошлешь! Об этом наш брат, младший научный сотрудник, ни на минуту не забывает.

Амбразуркин:Прекратить!

Полубрат:Только и остается, что на Землю – ананасы надкусывать и травку зеленую мять. Вот так наказание! Сами понимаете, что я такой человек, что без работы вашей мне еще и лучше, слаще и вкуснее!

Амбразуркин:Я в курсе. Мне сообщали. Эх, распустил я вас, дорогие работнички. Но денечки ваши свободные кончаются. Принесет с собой госпожа Надеждина порядок и стабильность. Не забалуетесь. Дошли до меня слухи, что она большой мастак по этой части. Наплачетесь вволю, вспомните меня добрым словом, да только поздно будет.