— А еще ты можешь себя на голову выше нарисовать, — вновь усмехнулся Никита. — В плечах в два раза шире.

— Чудесная страничка творит чудеса, — посерьезнел Виктор. — Только не все чудеса мне нужны. На самом деле я и физически, и внешне меняться не собираюсь. Ты же первый меня и не узнаешь. И другие не узнают. К примеру, Машенька.

— Я все-таки предпочел бы тебя узнать, — сказал Никита.

— Все! — Виктор закончил рисунок, в правой нижней его части медленно поставил автограф. — Держи. Только, пожалуйста, не забудь про ластик, прежде чем я подорвусь на мине немецко-фашистских захватчиков.

— Не забуду…

…Толпа туристов, увлекаемая экскурсоводом, направилась в сторону трапезных палат. Воплощение Виктора осталось никем незамеченным. Якобы сильно заинтригованный, он задержался рядом с колоколом, стоявшим на постаменте напротив больших металлических ворот Воскресенского собора, запертых изнутри. Не спешили уходить от собора и четверо его ровесников: Ирина, Катя, Шурик и Саня Петляев, за которыми он наблюдал краем глаза.

Оглядевшись. Петля подобрал что-то с земли, уверенно подошел к закрытой на огромный замок двери в дощатом заборе, через две секунды ее открыл, и вместе с остальными проник за забор. Немного выждав, Виктор последовал за ними. Он знал, что именно в дальнейшем должно произойти с Шуриком. Но никак не ожидал, что сейчас сзади кто-то вдруг тихо скажет:

— Здравствуй, Витя.

— Машенька? — увидеть ее здесь, между забором и стеной собора он никак не ожидал.

— Привет. Ты как после вчераш… — Виктор осекся и натянуто улыбнулся. — Сколько мы не виделись, сестренка?

— Чуть меньше года…

— С ума сойти! И что ты здесь делаешь?

— Долго объяснять, — Маша, прижимавшая к груди цветастую матерчатую сумку, казалось очень обеспокоенной. — Ты Петлю знаешь? Только, умоляю, не говори, что вы корефаны!

— Мы с ним не корефаны, скорее, наоборот…

— А с другими, кто сюда прошел, знаком?

— Ты такой красавицей стала…

— Витя, ответь мне!

— Послушай, сестренка, — он взял ее за плечи, посмотрел в глаза и, чуть наклонившись, чмокнул в губы — по-братски. — Я кое-что знаю про Коротышку и Шурика, знаю, что Ирина и Петля ведут его к какому-то тайнику в подземельях монастыря… Объяснить, откуда все это известно, сейчас не могу. Но мне необходимо вмешаться…

— Мне тоже.

— Машенька, тебе нельзя в подземелье…

— Думаешь, я боюсь Петляева! — она выхватила из сумки тесак, который вполне сгодился бы для рубки капусты. — Я этого гада…

— Нет! — Виктор ловко перехватил и, не церемонясь, вывернул девушке руку, заставив ойкнуть и выпустить тесак, который ловко подхватил за ручку. — Не в Петле дело, сестренка. Там в тайнике мина, немецкая мина. Они все могут на ней подорваться.

Виктор вдруг осознал, что Маша ойкнула не просто так, он сделал ей по-настоящему больно. Ее глаза с навернувшимися слезинками оказались совсем близко. И губы — тоже. Он прижался к ним своими губами, и она вдруг ответила жарким поцелуем. Он отдал бы очень многое, чтобы поцелуй с Машенькой продолжался до бесконечности долго…

— Ты очень отчаянная девушку, — проклиная все на свете, он отстранил Машу от себя и вернул ей тесак. — Но, пожалуйста, уходи отсюда. Беги из монастыря, пожалуйста!

— Нет.

Кое-какую информацию о расположении тайника Виктор имел. Чтобы до него добраться, надо было для начала спуститься по тридцати трем крутым ступеням в подземную церковь Константина и Елены. О том, куда идти дальше он не знал, хотя в романе «Тайна нефритового голубя» на это указывалось.

Наверняка, при чтении рукописи все подробности запомнил Никита, но в настоящем, или в каком-то параллельном времени друг мог всего лишь наблюдать за развитием событий на чудесной страничке, получить от него какую-либо подсказку было невозможно.

В сумеречном свете Воскресенского собора, минуя колонны и груды строительного хлама, Виктор старался угадать наиболее короткий путь к лестнице, ведущей к подземной церкви. Маша не отставала от него ни на шаг. Уговаривать ее отвязаться, не было времени. Возможно, он прогнал бы сестренку, сказав что-нибудь очень обидное. Он почти бежал, в уме подбирая грубые слова, но произнести их язык не поворачивался. Наконец, решившись, резко остановился, развернулся, но вместо девушки наткнулся на какого-то мужика, который ухватил его за грудки.

— Куда намылился, шельмец?

— Ван Ваныч! — вынырнула из-за его спины Маша. — Отпустите его, мы торопимся!

— Машка, здесь посторонним вообще находиться запрещено! — рявкнул мужик, в котором Виктор узнал дружинника с танцплощадки.

— Послушайте, это важно, — сказал он торопливо, пытаясь оторвать от себя крепкие руки. — Там, внизу, в подвале известный вам Петляев нашел тайник, а в тайнике немецкая мина. Она может вот-вот взорваться!

— Врешь, шельмец!

— Если Петлю вовремя не остановить…