Но вот из дома вышла Семеновна и направилась в мою сторону. Когда она подошла, я нетерпеливо спросил ее:

— Ну, как там дела?

— Вот ведь паразит этот Васька! Никак не угомонится. Самогонки уже выхлебал немерено, хотя и приехал пьяный!

— Надо что-то делать, Семеновна!

— Сейчас дед его погрузит на телегу, да и отвезет назад, в поселок. Так, что придется здесь побыть еще немного.

Она оглянулась и посмотрела на дом:

— А вот и дед с поклажей.

Действительно, по двору к телеге шел дед с Васькой через плечо. Тот уже никак не реагировал и не шевелился, упился, наконец-то, поганец! Герасимович осторожно положил полицая на телегу, запряг кобылу Маньку и тронулся в путь, перед этим помахав нам рукой. Мы с Семеновной пошли ближе к дому, а подвода, тем временем, скрылась в лесу. Семеновна вздохнула, перекрестила своего хозяина на дорожку, и мы вошли в дом. Да, действительно, полицай Васька постарался не на шутку. От четверти с самогоном осталось меньше половины. Даже с учетом того, что и дед сколько-то выпил, Васька этот огородил порядочное количество спиртного.

Хозяйка со стола убирать не стала и усадила меня обедать, хотя дело шло к вечеру. От самогонки я отказался, только поел домашнего и выпил молока. Семеновна хлопотала по хозяйству, но все же я спросил:

— Семеновна, а вы не знаете, куда дед вещички мои подевал?

Она улыбнулась:

— А почему это только дед? Я тоже здесь хозяйка, сейчас принесу!

Она вышла, погрохотала где-то в сенях и вошла с моими вещами. Но вещами этими оказалась моя одежда, выстиранная и подлатанная хозяйкой, и сапоги, подремонтированные дедом. Я все же скрыл свое разочарование и поблагодарил хозяйку:

— Спасибо, Семеновна, за одежду. Но меня другое интересует!

— А вот про то не знаю ничего, Витя. Хозяин сам прибрал, да так, чтобы и я не видела. Придется его дожидаться. Он скоро должен вернуться. Ему час туда, и час назад. Жди!

Она вышла на улицу по своим делам, а я пошел в «свою» комнату и улегся на кровать, перед этим внимательно посмотрев в окно. Отсюда хорошо было видно место, откуда тропинка уходила на поселок. Что же, можно даже лежа наблюдать за обстановкой. Полный санаторий! Но это только видимость, нападающие могут появиться с любой стороны, в любой момент, в любое время дня и ночи. Так что моя безопасность здесь довольно призрачная, в дупле возле станции было гораздо спокойнее. Там я был один и отвечал только за себя, а здесь я не имел права рисковать. Размышляя над этим, я продолжал внимательно наблюдать за тропкой. Уже начинало темнеть, когда из леса показалась лошадиная морда. Я присмотрелся — дед был один. Откинувшись на подушку, я стал с нетерпением ждать его прихода. Хозяйка где-то запропастилась, дед, почему-то, не появлялся, и я почувствовал некоторое беспокойство, оставшись в одиночестве. Хотя, более чем кто-нибудь, я привык к нему. Поэтому еще раз я, внимательно, всмотрелся в окошко и направился к выходу. Осторожно выглянул на улицу и перебежал к сараю. Вот оттуда я все и увидел, и чуть не задохнулся от смеха. Дед с бабкой… складывали сено в копны. Вот тебе и на! Нервишки-то шалят, уже какая-то мания преследования началась, надо как-то расслабиться, а то мозги так и останутся набекрень.

Чертыхнувшись, я пошел к хозяевам с намерениями помочь, но они уже докладывали последнюю копешку. Я поздоровался с дедом и с укоризной сказал хозяйке:

— Ну, что же вы, Семеновна! Я же не убогий какой-нибудь, мог бы и помочь!

— Да Бог с тобой, Витенька! Ни о чем таком я и не думала!

Но дед прервал наш разговор. Он взял меня за локоть и повел к дому:

— Небось, поговорить хочешь, а, крестник? А то не виделись со вчерашнего вечера. Наверное, вопросы накопились?

— Да, есть немного.

— Ну, тогда пошли, посидим, погуторим. Сейчас старуха придет, соберет нам чего-нибудь на стол.

— Да я, вроде, и не хочу ничего.

— Хочешь, не хочешь, а надо! Выпить тебе надо, лейтенант. А то у тебя уже нервы ни к черту. Видел я, как ты из дома к сараю сиганул.

Дед говорил властно и настойчиво, а я в ответ промямлил что-то невразумительное. В доме он зажег «летучую мышь» и подвесил над столом. Следом вошла Семеновна и стала собирать ужин. Она вопросительно посмотрела на деда, но тот, молча, поднялся, сходил в чулан и притащил начатую четверть с самогонкой. Так же молча, разлил по стопкам и, подняв свою, жестом предложил чокнуться. Мы с хозяйкой последовали его примеру, звякнули стопками и молча, выпили. Когда закусили, дед кашлянул и сказал, обращаясь ко мне:

— Ну, что там у тебя?

— Дед! Мне нужно оружие! А то я ни себя, ни, тем более вас, защитить не смогу. И вообще, я чувствую себя голым.

Дед только улыбнулся:

— Вот видишь, старуха, и у нас защитник нашелся! Давайте еще по стопке, да пойдем, покажу тайничок.

Мы с дедом еще выпили и пошли к оружию. Зашли за заднюю стенку амбарчика, там, в густой крапиве, у деда была выкопана аккуратная ямка. А в ней, тщательно замаскированной, мой арсенал. Тут же был спрятан и вещмешок. Я внимательно все осмотрел и остался доволен:

— Спасибо тебе, Герасимыч! Сохранил все, как есть, в лучшем виде.

— Да не за что, лейтенант! Я ведь, когда просмотрел все, да еще и коробку эту, с фашистскими документами, сразу понял, что не простой ты окруженец. Видать, от тебя немцы лиха-то хлебнули, да и немало. Вот и припрятал все, как знал, что тебе еще пригодится. Ну что, пойдем?

Я согласно кивнул, но наклонился к тайнику и взял свой пистолет, а деду сказал:

— На всякий случай, чтобы пронесло!

Дед рассмеялся, замаскировал тайник, и мы пошли в дом. Выпили еще по стопке и улеглись спать.

Наутро я, еще сонный, засунул руку под подушку. Ага, пистолет на месте. Уже рассвело, но в доме было тихо. Конечно, у людей хозяйство имеется, а тут я еще нарисовался со своей болезнью. Но все к лучшему — познакомился с хорошими, добрыми людьми.

Я оделся уже в свое, родное, и стал делать зарядку, тем более, что выпитого накануне почти не ощущалось. Было даже чувство какой-то приятной расслабленности. К тому же, мышцы надо укреплять, потому что скоро мне предстоит старт на длинную дистанцию.