А попробуй ещё при этом не нанеси обиды самозваным императорам! Вдруг те без ума успели влюбиться? Южанину досталась всего одна обворожительная нимфа, несмотря на то что он моложе. А вот северянину перепали сразу две. К тому же у него и так уже была лишившая его ума от любви к себе молодая жёнушка. Как там сложатся отношения? Удастся ли воспользоваться ревностью, жадностью, амбициями?

В данных направлениях отныне предстояло трудиться целому сонму дипломатов, писарей, тайных агентов и разведчиков.

Вот его Святость, он же первый Советник, и метался, стараясь успеть сделать за пару часов то, что следовало творить неделями. Раздавал приказы, прочитывал бумаги, а некоторые тут же относил на утверждение Грому Восьмому. Тот, почти не глядя, подписывал, увлечённый рассказом и некоторыми спорами с Лайдюри. Порой и сам Виктор по ходу дела успевал прислушиваться и давать некоторые нужные пояснения в кабинете. Но как бы там ни было, в течение полутора часов венценосный правитель со своей матушкой узнали всё, что требовалось им знать.

Если ещё теплились в сердце монарха какие-то тёплые крохи чувств к подлой предательнице, то и они растворились окончательно под напором правды и железной логики. Пелена с его глаз спала окончательно. И теперь он чувствовал в душе опустошённость и некий подспудный страх перед каждой красивой женщиной. И в итоге выдал печальную фразу:

– Ну и ладно, раз мне не суждено жениться второй раз, значит, не бывать этому никогда. Буду жить ради Чагара, моих дочерей и внуков. А поэтому надо дать распоряжение об отмене приготовлений к свадьбе…

– Увы! Ваше величество, не получится! – вернул его к суровой действительности первый Советник. – Теперь уж точно придётся устраивать женитьбу по политическим мотивам. У правителя королевства Дейджан любимая племянница ищет себе достойного кандидата. У Оксента Второго, короля Редондеры, имеется сестра на выданье. Так что если мы их не станем уничтожать вместе с генеральной ставкой их армий, то придётся выбирать одну кандидатку из двух.

– А если удастся уничтожить обоих императоров? – не сдавался король.

– Тогда обязательно отыщется новая кандидатура! – растоптал все его чаяния друг. И требовательно уставился на Линколу, которой ничего не оставалось, как подтвердить:

– Да, сын! Скорее всего, так и придётся поступить. Сам понимаешь… И не смотри на меня так! Если не хочешь отдавать своих дочерей замуж по политическому расчёту, придётся самому поднапрячься. Отложим твою свадьбу пока только на неделю, а там глядишь и успеем договориться. Обстановка такая, да и нельзя лишать народ обещанного праздника.

Стоило видеть, как смешно и по-детски скривился Гром Восьмой. Но промолчал, указывая глазами на постороннего человека в кабинете. Мол, не надо на меня давить в присутствии вчерашней наложницы.

На что Менгарец рассмеялся:

– Пройдёт совсем мало времени, и твоё величество, скорее всего, станет доверять госпоже Лайдюри полностью. Я-то здесь не навсегда останусь, а без первого Советника трудно придётся. Да и сам закон подписал, что должность сия не должна пустовать. А кто сможет дать лучший совет, чем человек, имеющий за своими плечами почти десять веков жизни? Ведь она по крохам насобирала столько знаний, что я по сравнению с ней как школьник рядом с учительницей. А такими кадрами разбрасываться нельзя! Так что посмотрите на эту женщину чисто с практической, самой что ни на есть рациональной стороны. Будет глупо, если не использовать её, не получить от её опыта максимальную пользу. Дадим ей время немного освоиться в королевстве, под патронажем её величества вникнуть в хитросплетения дел, и лучшей помощницы вам не найти.

Слишком смелое и скороспелое предложение он выдвинул. О чём можно было судить по плотно сжатым губам вдовствующей королевы и по сузившимся от подозрений глазам самого монарха. Такого быстрого доверия и бесшабашной меркантильности они от Виктора Палцени никак не ждали. Но он-то понимал, что вначале должно быть слово, а уж потом неспешные размышления, выводы и действие. А раз слово было сказано, значит, действие когда-нибудь, но будет обязательно.

Интересно, что сама Лайдюри восприняла прозвучавшие слова как нечто вполне для себя приемлемое. И после продолжительной паузы неожиданно произнесла:

– Я буду очень стараться помочь Чагару. На любом месте и в любой должности. И вы не пожалеете о своём доверии ко мне.

Похоже, король хотел вспылить и высказаться на тему: «Я тут уже одной такой доверился!..», но сумел промолчать. И ответил только после хорошего раздумья, обращаясь к матери:

– Ладно, забирай её под своё крылышко и уже сама решай, что с ней делать. Разве что Виктор заберёт Лайдюри на три дня на исцеление. А я… побежал!

И первым покинул свой кабинет, подавая пример остальным и напоминая, что стоять на месте некогда.