Накануне праздника все почему-то проснулись раньше обычного. Даже Адась был уже на ногах, когда она уходила.

— Сегодня я вернусь пораньше, — сказала она. — Мы работаем только до двенадцати. Потом надо будет помочь булочнице, она меня просила.

Дети многозначительно переглянулись. Но Анка не заметила этого. Быстро вышла из комнаты и закрыла за собой дверь, уверенная, что Адась сейчас расплачется. А чем же она могла бы его утешить?

А в комнатке между тем закипела работа.

— Адась, ты поможешь мне убирать! Игнась, дай мне эти деньги, я куплю все, что надо. Ты сейчас уходишь?

— Да. Сегодня больше всего будет народу, еще можно будет кое-что заработать.

— И елку принесешь? — беспокоился Адась.

— Принесу, принесу! Я уже выбрал ее вчера и отставил в сторону.

Он нахлобучил шапку и помчался вниз так, что лестница загудела.

— Сейчас мы с тобой приберем, а потом я пойду в лавку.

— Со мной?

— Нет, сегодня везде, наверно, такая давка, что тебя совсем задавят. Я скоренько все куплю и принесу. А ты никуда не уходи.

— А я еще наклею звездочки на зонтики.

— Ладно. Клейстер там, в горшочке.

Все звездочки были уже давно наклеены, когда вернулась нагруженная Зося.

— Что ты купила? Что купила?

— Много всего. Вот сейчас разберем.

— Ой, ой, что это так пахнет?

— Селедки.

— Селедки будут?

— А как же! Налей воды в миску, надо их вымочить.

— А что еще будет?

— Жареная селедка, и капуста с грибами, и клецки с маком.

— А мак есть?

— Конечно. Всего понемножку, а будет настоящий праздник, как в прошлом году.

— А пани Калиновскую позовем?

— Нет. Ты разве не знаешь, что вернулся ее сын, тот, что был в Америке, и забрал ее к себе?

— Да? Так про это вы с Анкой вчера говорили? Как это было?

— Надо было слушать, вот и знал бы. А сейчас подай-ка мне вон тот горшочек, надо мак растереть.

— Чем?

— Скалкой.

Работа кипела… Часов в одиннадцать прибежал на минутку Игнась. На плече он нес маленькую, но густую зеленую елочку. Адась даже завизжал от радости.

— А вот вам и свечки. Десять штук! Когда приду, прикреплю проволочкой к веткам.

Свечки были витые, разноцветные.

— Знаешь, Зося, ведь у нас будет совсем настоящий праздник!

— Конечно, настоящий. А ты думал — нет? Возьми тряпку и вытри стол, вся клеенка грязная.

— Только бы Анка не пришла слишком рано!

— Не придет, не бойся. Я уже просила булочницу задержать ее подольше.

Весело потрескивал огонь в печи, клокотала капуста в котелке, вкусный запах грибов разносился по всей комнате, когда на лестнице послышались шаги.

— Это Анка.

Зося выбежала на лестницу.

— Анка, Анечка, мы тебя очень-очень просим — не ходи еще домой! Иди сразу прямо к Матильде!

— Ну, хорошо. Только я хотела отдохнуть немножко.

— Милая, дорогая, золотая, так ты там и отдохни! Сейчас нельзя! Пожалуйста, Анечка! Я тебя так прошу!

— А то весь сюрприз испортится! — запищал Адась.

И волей-неволей Анке пришлось повернуть.

«Что это может значить? — думала она. — Вероятно, Зося устроила какой-нибудь роскошный обед. Но из чего? Я ведь ей не оставляла денег больше, чем всегда…»

Она тоже устроила детям сюрприз — купила конфет и пряников, Хотя ее и мучила совесть, что потом не хватит денег, чтобы прожить будущую неделю. Но ведь все-таки праздник…

Уже темнело, когда Игнась постучался в дверь квартиры булочника, где Анка заканчивала уборку.

— Анка! Идем!

Булочница поблагодарила Анку и дала ей большую сдобную булку:

— Вот вам на праздник!

Анка, довольная, шла по лестнице, у Игнася был очень таинственный вид.

— Что вы там затеваете? — спросила его Анка.

— Да ничего.

— Как это ничего? Почему же вы не хотели меня впустить в комнату?

Игнась не ответил. Они были уже наверху. Дверь широко распахнулась — и Анка как вкопанная остановилась на пороге. На комоде стояла елка, красиво разукрашенная цветными гирляндами. Стол был выдвинут на середину комнаты. На блюде лежали две жареные селедки.