Екатерина резко развернулся и пошла в салон.

Вскоре всех попросили пристегнуться и сообщили, что авиалайнер идет на посадку.

У Екатерины от нехорошего предчувствия по телу пошла нервная дрожь. Чужая, неизвестная земля приближалась.

В аэропорту Антальи после стандартных процедур таможенного контроля и получения виз Александра Григорьевна попросила всех сдать паспорта, потому что, мол, это необходимо в департаменте по трудоустройству.

— Извините, пожалуйста, а где Элеонора Владиславовна Мироневская? — осмелилась спросить Анжелка у сопровождающей дамы.

— Вот именно она вам паспорта и вернет во время индивидуального собеседования и распределения по месту работы, — невозмутимо разъяснила Александра Григорьевна.

— Да что телиться! — воскликнула Марианна. — Сдаем ксивы!

Она демонстративно протянула свой паспорт сопровождающей. То же самое сделали еще несколько девушек, затем Варюха и Виолетта. Отдали свои паспорта Дмитрий Варламович и Кумарной. Вскоре все девушки остались без паспортов, только Катька, улучив момент, побежала к выходу из аэропорта. Пьяные Кумарной и Варлам вначале не среагировали на это, и Катьке вполне удалось бы улизнуть, но внезапно прямо перед ней вырос турецкий полицейский.

— Прошу документы! — сказал он по-русски.

— А в чем дело? Я что-то нарушаю? — резко ответила Екатерина.

— Да, нарушаете спокойствие граждан, — нахмурился страж порядка. — Предъявите документы.

Катьке пришлось достать паспорт. Полицейский умелым движением выхватил его из руки девушки. Открыл на нужной странице, сверил фотографию.

В этот момент к нему и Катьке подошли Дмитрий Варламович и Александра Григорьевна. Она что-то сказала по-турецки, и полицейский отдал Катькин паспорт ей.

— Это же мой паспорт! — возмутилась Екатерина и попыталась забрать свой документ, но полицейский перехватил ее руку.

— Соблюдайте порядок, — многозначительно сказал он.

Девушек провели в автобус, этот же полицейский провожал их до самой стоянки, что в принципе рассеяло возникшие у россиянок страхи и сомнения. Ведь представитель правоохранительных органов самолично провожает их.

Кумарной взял Катьку под руку и прошептал ей:

— Хочешь вернуться в Россию, в кабинет Игоря Васильевича? А там за решетку — и в колонии раком ползать не подымаясь?

— Ненавижу! — прошептала Катька.

— Это твои проблемы. Он же сказал, что тунеядкой ты больше не будешь!

Кумарной и Екатерина последними зашли в автобус. Водитель закрыл за ними дверь, нажал на педаль газа, и автобус вырулил на шоссе.

Валет издалека следил за турецкими «братками». Он заметил, как избитого бомжа парни в темных костюмах закинули в джип «Чероки». Громила сам сел за руль и ждал, когда подойдут те двое, что «разбирались» с русским туристом.

«Блин, сейчас они уедут с ним», — подумал Валет. Карманник наперерез, перепрыгивая через горы фруктов, расставленные на дощечках образцы обуви и других товаров, побежал к проезжей части. За спиной он слышал гневные окрики продавцов. На стоянке такси чалился «глазастый» «Мерседес» с шашечками.

Валет запрыгнул в салон, в это время джип «Чероки» уже тронулся с места.

— Куда? — по-английски спросил водитель.

— Вон за той машиной, — так же по-английски ответил Валет.

— Гэт аут! [25] — проревел таксист. — Выходи!

— Плачу сколько скажешь!

— Жизнь дороже!

— Езжай аккуратно, тогда не только сохранишь ее, но и улучшишь, — Валет достал из кармана триста евро и положил на бардачок.

Глаза турка алчно засветились — для него это были хорошие деньги; таксист включил левый поворот, и «Мерседес» рванул с места.

Черный внедорожник не спеша тащился по улицам Сиде. Парни, которые сидели в джипе, чувствовали себя хозяевами в этом городе, поэтому не очень беспокоились о слежке. Даже если бы кто-нибудь из них заметил едущее следом такси, то вряд ли обратил на это внимание.

Джип «Чероки» выехал за городскую черту, покатил по направлению к Анталье. Не спеша двигался по шоссе, затем свернул на змеевидную дорогу, ведущую к горам. Через минут двадцать съехал к парковке у подозрительного пятиэтажного здания невзрачного серого цвета. Все окна этого строения были плотно закрыты ставнями-жалюзи. Если приглядеться, то можно было заметить несколько сине-черных глаз видеокамер — на каменном заборе вокруг здания, под плоской крышей, у входа, который представлял собой опускающуюся, словно в гараже, железную дверь.