Окончательный вывод звучал более чем убедительно — полученных данных совершенно недостаточно, чтобы понять, насколько немецкая ракетная техника концептуально ушла вперед по сравнению с отечественной в предвоенные годы. Поэтому не представлялось возможным определить реальное место ракетного оружия в оборонном потенциале страны.

Повторное прочесывание полигонной местности в Дембице вместе с англичанами, располагающими картой всех точек падения ракет и точных мест стартовых позиций, существенно пополнило запасы «осколков». Были найдены даже остатки приборов управления. Единственное, чего продолжало не хватать, так это аппаратуры радиоуправления. Англичан же именно она и интересовала, чтобы научиться создавать радиопомехи и в дальнейшем перенацеливать Фау-2 в никуда.

Именно в это время Королев, работающий в КБ В. П. Глушко над созданием ракетных ускорителей для боевых самолетов, узнает из печати о применении немцами «неотразимого оружия» против Великобритании. Конструктор потрясен. Он делает вывод, что немецкие специалисты превзошли советские начинания, которые так успешно велись в середине 30-х гг. в РНИИ и были прерваны в 1937–1938 гг. Лишь одна значительная разработка по пороховым установкам («катюшам») к началу Великой Отечественной была доведена творческим коллективом до конца. Сергей Павлович срочно подготовил и направил в наркомат обороны конкретные предложения о путях возрождения отечественного ракетного дела.

Весной 1945 г. поражение Германии становится очевидным, и союзники начали готовить секретные друг от друга миссии, чтобы первыми захватить военно-технические секреты Третьего рейха. Члены советской делегации специалистов, превратившись в одночасье в старших офицеров, получили задачу искать новейшую немецкую технику и секретные архивы. Они двигались вперед вместе с передовыми частями обеспечения и поддержки, чтобы сразу же взять под охрану интересующие их объекты.

В первых числах июня наши специалисты оказались в Пенемюнде, крупнейшем научно-исследовательском комплексе Германии, в котором разрабатывалась новейшая ракетная техника, готовился ее обслуживающий персонал. Центром руководили генерал-полковник Вальтер Дорнбергер и крупнейший ракетчик рейха Вернер фон Браун, который вместе с другими своими сотрудниками сдался союзникам и был вывезен в Соединенные Штаты Америки. Само место на острове Узедом еще в конце 1935 г. было выбрано фон Брауном. Здесь, в Силезии, находилось имение его отца, а дед на побережье у Пенемюнде стрелял диких уток.

Поставленная Сталиным задача оказалась намного сложнее, чем предполагалось ранее. Для ускорения работ осенью 1945 г. была сформирована научно-техническая комиссия во главе с генерал-майором Л. М. Гайдуковым. Группа сразу направилась в Тюрингию, в небольшой городок Нордхаузен. В четырех километрах от него, внутри горы Конштайн, находился крупнейший завод «Миттельверк», выпускающий ракеты Фау-2.

Увиденное в подземных штольнях убедило Королева, что силами разрозненных групп специалистов, находящихся в Германии, Польше, Чехословакии и Австрии, выполнить в срок правительственное задание невозможно. По его инициативе Гайдуков обратился в наркомат авиационной промышленности с предложением объединить силы всех групп специалистов, находящихся за рубежом, в едином комплексном научном учреждении.

В феврале 1946 г. Гайдуков и Королев были вызваны в Москву. Их принял секретарь ЦК партии Г. М. Маленков. В присутствии наркома вооружений Д. Ф. Устинова С. П. Королев подробно доложил о ходе изучения немецкого ракетостроения, о необходимости создания научного центра в Нордхаузене для углубленного решения стоящих задач. Он высказал твердые суждения о перспективах развития ракетного дела, о том месте, которое оно должно занять в оборонном потенциале страны.

Убедительный, аргументированный достоверными фактами, доклад произвел на секретаря ЦК партии сильное впечатление. На следующий день, 1 марта, Маленков доложил председателю СНК СССР И. В. Сталину о работе научно-технической комиссии, возглавляемой Гайдуковым, разбирающейся с «ракетным вопросом». Георгий Максимилианович с большой похвалой отозвался о Королеве как о человеке, глубоко вникшем в порученное дело.

Судьба предлагаемого научного учреждения была фактически решена в те же дни. В Германию генерал Гайдуков вернулся начальником НИИ «Нордхаузен», а Королев — его заместителем, главным инженером. Созданный там ранее инженером Б. Е. Чертоком инициативный институт «Рабе», вошел в новообразование Гайдукова в качестве «института систем управления».

Май сорок шестого оказался во многом рубежным месяцем в решении ракетных проблем. В середине месяца вышло сразу два ключевых государственных акта, которые сыграли важнейшую роль как в развитии главной оборонной отрасли, так и в личной судьбе С. П. Королева. Первым из них было узаконено создание нового направления в оборонной промышленности — ракетостроения. Вторым создавался НИИ-88 в качестве головного учреждения по управляемым ракетам на жидком топливе. Он объединил усилия коллективов специального конструкторского бюро и артиллерийского завода № 88 в системе наркомата вооружения. Сергей Павлович был назначен Главным конструктором баллистических ракет. Работы развернулись в небывалых темпах.

Не прерывались работы и в Германии. Для восстановления всей документации, необходимой в производстве ракет, в Зоммерде, вблизи Эрфурта, было образовано совместное советско-немецкое ОКБ во главе с В. П. Мишиным. На базе научно-технического архива, доставленного из Праги, требовалось восстановить комплект чертежей на немецком языке по конструкции Фау-2.

Отработкой технологии производства всего двигательного хозяйства на заводе «Монтанья» под Нордхаузеном занимался творческий коллектив под руководством В. П. Глушко. Были восстановлены немецкие стенды для испытаний двигателей и турбонасосных агрегатов. Проведение огневых испытаний двигателей было налажено А. М. Исаевым в Лейстене.