Я выхожу из дому за покупками и вижу объявление на двери овощного магазина: требуется грузчик. Ну что ж, допустим, это мой последний шанс – попробую представить себя грузчиком. Зарплата, конечно, еще советская – ну, на квартплату и на хлеб хватит… Зато рядом с домом, на транспорт тратиться не надо. Хлеб можно запивать водой из-под крана; может, еще разрешат овощи перебрать, хоть капустным листочком разживусь…

Сначала я просто представляю себе подобное развитие событий; затем подключаются чувства. Поднимающаяся во мне буря негатива указывает, что я иду правильным путём – раз я так реагирую даже на мысль об этой возможности, значит это и есть именно то, с чем мне надо смириться.

Вот она, другая реальность, которой я в ужасе хочу избежать – я представляю себе, как одеваю замызганную телогрейку, выкатываю со склада тележку с овощами и толкаю её по улице на выносной лоток. Встречаю друзей, родственников, соседей: «О, привет! А мне говорили – ты в Америке учился…»

Я начинаю всё острее чувствовать развитие событий, которые я себе представляю. На мои глаза наворачиваются слёзы, я кашляю, немного успокаиваюсь и снова рыдаю.

Вместе со слезами уходит моя гордыня, злость на судьбу и жалость к самому себе. Выплакавшись, я успокаиваюсь и ход моих мыслей постепенно перестраивается на позитивный манер.

Стоп, а чего это я себя накручиваю? Многие ведь так и живут – экономно проедая свою пенсию или зарплату, считая копейки, которые можно потратить за сегодняшний день, не рискуя остаться голодным завтра… А если вообще – сирота или бомж? Если они выживают, то и я смогу. Если уж суждено общаться с такими людьми поближе, глядишь, и сам научусь добывать необходимые для выживания ресурсы, когда на них не хватает денег.

Похоже, польза от моих упражнений уже есть – я проникся проблемами тех, на кого раньше почти не обращал внимания – представив себя на их месте, я лучше их понял. Как жаль, что таких упражнений не проделывают в кабинетах министров и президентов!

Ну все, на сегодня хватит – как бы не переборщить. Мне уже известны случаи, когда люди попадали после психологических тренингов в реанимацию – опасно, когда человек вытаскивает из бессознательного то, что его сознание переварить еще не готово – ведь так и разрушить себя можно. Конечно, Мастер такого не допустит – но ведь не каждый психолог – Мастер. А когда работаешь с собой сам, впору вспомнить табличку с текстом, стоявшую на столе у одного из американских президентов: «Больше ответственность сваливать не на кого».

На следующий день у меня болит горло – значит, работа прошла успешно, остановился вовремя. Я прекращаю свои самокопания и сажусь за профессиональную литературу. Да-а, каких только профессий с иностранными названиями сейчас не существует… Ну да ладно, выбирать пока не из чего.

Через день я получаю письмо из агентства: после обработки всех тестов и резюме отсеялось девяносто пять процентов кандидатов, на заключительное собеседование с директором допущены шестеро, я в их числе. Я просматриваю список фамилий: разумеется, там те, на кого я и ставил с самого начала. Можно считать, что мои шансы получить это место почти не повысились. Правда, то, что я попал в финал – уже чудо, вот только дивидендов с него никаких. Что ж, терять мне нечего – завтра собеседование, на нём все и решится.

Наутро я приезжаю в офис избранной мной компании и когда подходит моя очередь, захожу в кабинет директора. Директор, рослый светловолосый европеец, жмёт мне руку и на английском приглашает сесть. После английского мы переходим на французский язык – через несколько минут беседы директор удовлетворённо кивает и принимается проверять мои профессиональные навыки. Я бойко отвечаю на первые вопросы – ночь за литературой не прошла даром. Однако в какой-то момент он подлавливает меня на том, чего я не знаю – я понимаю, что надо выкручиваться, но то, что я отвечаю, звучит неубедительно… Директор довольно улыбается: дескать, профессионала поверхностными знаниями не проведешь – похоже, всё пропало. После нескольких общих фраз он пожимает мне руку и мы прощаемся. Исход безнадежного дела был предрешен – чего и следовало ожидать.

Я перезваниваю Мерле и докладываю о своем провале. Она долго молчит, а потом переспрашивает:

– Разве тебе сообщили, что ты не принят?

– Нет. Но это же и так ясно. Официально итоги собеседования объявят через неделю. А мне уже сейчас надо куда-то устраиваться, а то жрать скоро нечего будет.

– Если хочешь, устраивайся. Только обещаний выходить в какую-то конкретную дату не давай и трудовую книжку пока держи на руках. Подождём результата.

Я так и делаю. К счастью, устраиваться грузчиком в овощной не пришлось – родственники нашли место в загородней психушке на вдесятеро меньшую, чем в избранную мной инофирму, зарплату. Вообще-то им нужен медицинский психолог, но главврач готов смириться и с университетским дипломом – моя проработка уже начала приносить материальные плоды.

Я свыкаюсь с мыслью о карьере сельского врача – выходить можно хоть завтра, но я выторговал неделю отсрочки, памятуя об обещании, данном Мерле. Для очистки совести через неделю звоню в отдел кадров фирмы, на которой я проходил собеседование. Смысл сказанного доходит до меня не сразу – меня приняли. Меня!? Приняли???

Звоню Мерле, она кричит «Ура!!!» и прыгает на другом конце провода от радости. Я тоже начинаю прыгать и кричать вместе с ней – лишь услышав её реакцию, я смог наконец-то поверить в то, что это произошло.