– Надо же, какой полезный… – скривился старый воин. – Да не мельчи ты! – Он уселся рядом с темным эльфом и деловито начал ему помогать. С той лишь разницей, что разрезал кусок пополам, а не на четыре части, как это делал Келос.

Вегард уселся на одну из приятно теплых шкур и озадаченно начал вглядываться в пламя. Наконец он понял, что его смущает.

– А где дым? – вслух спросил он.

– Я об этом позаботилась, – позволила себе улыбку Энвинуатаре, перебираясь поближе к воину, – не люблю, знаешь ли, пахнуть костром.

– Тогда другой вопрос, – нахмурился берсерк, – не сбегутся ли тролли на твое волшебство?

– Я же говорил – они не слишком чувствительны к магии, – скучающим тоном сказал Маргос, – их могут всполошить или очень мощные боевые заклинания, или яркие вспышки.

– Надо же, сколько всего полезного может делать жрица, – тихо пробормотал Вегард, чувствуя, как теплый бок Энвинуатаре касается его бедра.

– Гораздо больше, чем ты думаешь, – проворковала полукровка.

Вегард подумал, не сострить ли по поводу того, что он-то как раз не столь давно имел приятную возможность лично убедиться в разнообразии талантов юной жрицы. Он внимательно посмотрел в ее глаза, отмечая, что они стали еще более зелеными, чем раньше, и благоразумно решил не давать Энвинуатаре повода для злости.

Между тем полукровка сладко потянулась и, прильнув к берсерку всем телом, прошептала:

– Я немного вздремну; разбуди, когда мясо будет готово.

Берсерк молча кивнул. Почему-то он чувствовал себя довольно неуютно, несмотря на то что близость красивых девушек всегда радовала Вегарда. Энвинуатаре обладала прекрасным лицом и великолепной фигурой, но молодой воин все равно ощущал беспокойство каждый раз, когда оказывался рядом с ней. Поначалу он даже не замечал этого чувства, затем не мог понять, откуда оно берется, и вот сейчас, в этот самый момент, он понял, что настораживало его с самого начала. Берсерк взглянул на лицо девушки и провел ладонью по ее золотистым волосам. Ошибки быть не могло.

Перед глазами северянина всплыло старое, давно позабытое воспоминание…

Он совсем еще юный, недавно встретивший свою тринадцатую зиму, сидит в богато украшенном зале, наблюдая, как его отец договаривается с одним из купцов Кронвига о сопровождении его каравана. Что-то привлекает внимание молодого северянина, и повернувшись, он видит, как прямо к нему на мягких, но в то же время сильных лапах идет огромная черная кошка. Медленно, чтобы не спровоцировать животное, Вегард тянется к рукояти меча, но тут слышит смех отца.

– Не бойся, мальчик: Шиара не нападет на гостей моего дома, – с благосклонной улыбкой говорит купец.

Видя реакцию мужчин, Вегард с большим усилием заставляет себя убрать руку от оружия. Он настороженно следит за каждым движением кошки, которая с любопытством разглядывает его своими зелеными, с вертикальным зрачком, глазами. Она несколько раз обходит вокруг него, тщательно принюхиваясь, и в конце концов растягивается на полу, умащивая тяжелую голову у Вегарда на коленях. Юный северянин широко открытыми глазами смотрит на огромные клыки, выглядывающие из пасти кошки, когда та облизывает свой нос длинным, розовым языком.

– Ты ей понравился, – одобрительно говорит купец, – погладь ее, не бойся.

– Мой сын ничего не боится, он настоящий воин, – гордо вскинул голову Валгард, отец Вегарда.

Слова отца заставляют юного северянина стряхнуть оцепенение и понять, что все это время он даже не дышал. Он робко поднимает руку и осторожно опускает ее на покрытую мягкой, темной шерстью голову огромного хищника.

– Молодец, – слышит Вегард слова отца и, взглянув на него, замечает, что рука Валгарда сжимает рукоять кинжала, – покажи ей, что ты не боишься!

Мальчик увереннее проводит рукой между чуть подрагивающих ушей животного, заканчивающихся необычными кисточками, и слышит благодарное мурчание кошки. Губы Вегарда сами собой растягиваются в радостной улыбке, и он продолжает гладить зажмурившуюся от удовольствия хищницу…

Встряхнув головой, Вегард прогнал почти забытое воспоминание и по-новому взглянул на полукровку. Сейчас он испытывал те же самые чувства, что и тогда, в юности. Теперь у него на коленях тоже лежала непредсказуемая хищница – ласковая, когда ее все устраивает, и жестокая, если ей что-то не понравится. Такой ли должна быть жрица, посвятившая свою жизнь служению идеалам добра? Найдя взглядом Марка, берсерк обнаружил, что паладин тоже задремал, пригревшись у костра.

– Хватит дрыхнуть! Давайте уже жрать! – Радостный возглас Треда вырвал берсерка из размышлений.

Вегард запоздало коснулся плеча жрицы, когда та уже открыла глаза и приподняла голову.

Мясо фарнокса действительно напоминало баранину, но пахло гораздо приятнее, так что весь отряд с превеликим удовольствием принялся за еду. После сухарей, которыми последнее время им приходилось питаться прямо на ходу, сочное, горячее мясо показалось поистине божественным кушаньем. Если бы кто-нибудь спросил Вегарда – где было вкуснее, в «Стойком страже» Грага или здесь, в демонами забытой пещере, посреди заснеженных пустошей, берсерк ответил бы, не задумываясь: здесь. Оголодавшие путники быстро наелись и приступили к неприятному вопросу – кому дежурить первому. Темные эльфы утверждали, что фарнокса в качестве стража вполне достаточно, но северяне ни в какую не желали доверять свои жизни «какой-то непонятной мохнатой твари». В результате все, как всегда, решила Энвинуатаре, предоставив северянам и паладину время для отдыха, а эльфов назначив нести ночную стражу. О своих обязанностях девушка деликатно умолчала и, обняв Вегарда словно мягкую подушку, быстро уснула.