«Только, Сереж, правда, не обижайся. И не пропадай, ты тоже очень классный. Я хочу, чтобы мы остались друзьями». Разговор проходил по телефону. Похоже, она не нашла нужным тратить время на встречу. По крайней мере, она позвонила не сама, а послала смс: «Позвони мне как можно быстрее, это очень важно». На ее признание Сергей ответил: «Но ведь твой скейтер сопляк, и живет он вместе с родителями». Она возразила:

«У него очень милые родители, они меня любят, к тому же, мне от них до университета близко ездить». Сергей сказал глухо: «Надеюсь, ты одумаешься», и прекратил разговор, не прощаясь.

В очередную субботу он снова пошел на дискотеку. Однако он сделал ошибку, угостил текилой и пригласил на танец совсем неправильную «школьницу», в результате местные «братки» его избили, и он пролежал в больнице две недели.

К тому времени он уже завязал с салоном связи, и работал только в провайдере «Солнцево-Нет», поскольку там появились возможности роста, связанные с полной занятостью. Рост за несколько месяцев оказался существенным, но затронул, наряду с зарплатой, и круг обязанностей. Последнее время Сергей тратил на одну работу больше времени, чем до того тратил на две. Он с грустью вспоминал времена, когда мог выспаться целых два дня в неделю.

Попав в больницу, Сергей потерял возможность продвинуться выше. Вместо него начальником вечерних монтажных бригад сделали парнишку восемнадцати лет, устроившегося в компанию, когда ему было только пятнадцать. Это кадровое решение очень больно задело самолюбие Сергея. Он вспомнил с сожалением и стыдом, что в свои пятнадцать трясся над скудными карманными деньгами, и его самым ярким поступком стал подкуп двенадцатилетней девочки.

Сергей проглотил обиду и некоторое время работал так же усердно. Однако после отдыха в больнице режим нагрузки был невыносим. К тому же, наступил период совсем без секса. Он уже боялся появляться в барах и на дискотеках, поэтому прибег к последнему средству — местному форуму знакомств, для которого находилось немного времени днем, когда он сидел в офисе компании и отвечал на звонки клиентов (вечером он был начальником вечерней бригады, одной; а днем превращался в простого телефонного клерка).

Использовать работу для знакомств было бесполезно. Это разочарование постигло Сергея в первые недели после окончания института. В салоне связи он постоянно находился на глазах у других рядовых продавцов, и если бы попытался клеиться к посетителям, на него бы настучали, и он остался бы без работы. Такой случай с другим парнем произошел у него на глазах. В провайдере работа заключалась в том, чтобы ставить оборудование на крыши домов. Были ребята, которые ходили по квартирам и проводили кабель конечным клиентам, но и у них шансов познакомиться во время заказа не было. Сергей спрашивал об этом невзначай за бутылкой пива, и ему отвечали: «Ты что, обалдел?! Да они нас за скотов держат, какое знакомиться!»

Девушки с форума охотно переписывались с ним, но не горели желанием встречаться. Повторялась в миниатюре история с сайтами знакомств. Как он давно заметил, цели у девушек на этих сайтах были совершенно иными, чем у парней. Они нуждались в онлайн-потоке внимания, лести и смайликов. Вполне вероятно, думал он, у многих из них были долгие, устоявшиеся отношения, но для уверенности им требовалось наличие запасных аэродромов. Ему представлялось, как девушка в одной майке садится за компьютер своего парня после секса и флиртует на форуме со всеми подряд, пока парень моет член в раковине и потом ест на кухне разогретые в микроволновке котлеты, запивая пивом.

Из контингента форума, встретиться соглашались только пугливые любительницы фентези, в возрасте до шестнадцати лет. Они приходили на свидание с армией подруг и тащили его в известную на все Солнцево кондитерскую-кафетерий, чтобы за его счет наесться эклерами, творожными кольцами и лимонным чаем из автомата за его счет.

Кафетерий превосходил в популярности все другие кафе микрорайона. Он располагался на цокольном этаже жилого дома, соседствуя с мебельным магазином. Две продавщицы у прилавка выбивались из сил, чтобы справляться с очередью. Свежайший хлеб и сладкая выпечка пользовались отличным спросом. Прилавок занимал не больше четверти помещения, остальная часть была заставлена пластмассовыми столами и стульями, в разнобой по цвету. Как правило, все столы были заняты школьной молодежью. Только здесь школьники могли «посидеть» на жалкие родительские подачки, сэкономив на школьном завтраке. Чай и кофе из автоматов, установленных рядом с прилавком, стоили десять рублей, эклеры шесть, творожные кольца двенадцать, «картошки» четырнадцать, а большие рулеты с маком — двадцать пять.

В настоящих кафе, где цены были в десять раз больше, школьники чувствовали себя обязанными делать заказ, как, например, в сетевом кафе «Коффин-хауз», которое стильной обстановкой нагоняло на них благоговейный страх, и навязчивые официантки, требующие заказа каждые три минуты, принуждали их убегать, «пока ничего не случилось». В некоторых местах, с обстановкой гораздо более убогой, охрана делала предупреждение на входе, что посетители обязаны взять хотя бы один напиток, а если хотят сидеть долго, то два. В таких местах подавали только пиво, фисташки и водку, и все стоило начиная от ста рублей.

Понятно, что эти варианты были для школьников неприемлемы. Тем временем, им требовалось общение вне стен школы и вне скучных дней рождения под надзором родителей с непременным тортом, плотным запахом носок и толкотней вокруг единственного компьютера, ради игры, в которую каждый может поиграть дома, сколько ему хочется, без дергания за руки и криков «нет, не так, дай лучше я». Им нужен был свободный дрейф, обещающий знакомства, риски и проверку смелости. Их толкало к этому половое созревание, они тренировали в себе адекватность и способность быть привлекательными. Когда на улице было тепло, к их услугам было множество мест: подходил любой двор, любой парк и любая скамейка. В зимние морозы у них было только две альтернативы: подъезды и кондитерская. Школьники, достаточно общительные, но недостаточно дворовые по характеру, наводняли кондитерскую, так что ее кафельный пол всегда покрывали лужи с комьями коричневого снега.