— К кому она идет? — услышал я его шепот.

— Седой мужчина… заинтересовался вами.

— Жирар, — с ненавистью процедил Салливан, не разжимая губ.

Я заставил себя повернуться к нему. Лицо посерело, кулаки сжались.

— Вы слышали ее?

— Да, я слышал. О, господи, — и чуть ли не бегом рванулся к дверям.

Я медленно подошел к стойке, два нетронутых мартини остались на столе. Эдди как-то странно посмотрел на меня.

— Он забыл заплатить.

— Похоже, что да.

— Ваш гость или внести в его счет?

— Мой гость.

Эдди хохотнул.

— Пора бы вашим глазам вкатиться обратно в глазницы.

Лакомое блюдо эта миссис Жирар.

— «Блюдо» к ней не подходит, Эдвард, — я оглядел зал.

Она сидела рядом с мужем, который ей что-то выговаривал.

Шарль Жирар также не годился в Мужчины, не без удовольствия отметил я.

По бытующей в «Бомонте» легенде, Пьер Шамбрэн никогда не покидает отеля. Его загар создается ультрафиолетовой лампой, а выйдя на улицу, он тут же заблудится, потому что с той поры как он впервые вошел в «Бомонт» в начале тридцатых годов, город существенно изменился. Разумеется, вышесказанное далеко от истины. Он бывает в городе едва ли не каждый день, а раз или два в неделю посещает театр или оперу. Его квартира на крыше отеля, и это дает ему возможность погреться на солнышке. Приходы и уходы Шамбрэна не афишируются, а секретарь и ночной дежурный службы безопасности всегда знают, где он находится и как его найти.

Поэтому при любом происшествии в отеле Шамбрэн словно возникает из-под земли и берет командование на себя. Когда я поступил на работу в «Бомонт», мне сказали, что, как только я совершу ошибку, Шамбрэн тут же появится из-за угла.

В большинстве случаев это утверждение соответствовало действительности.

В тот вечер Шамбрэн отправился в театр на спектакль «Кто боится Вирджинии Вульф?». Досмотреть пьесу до конца ему не удалось.

Я одевался к обеду, и мои мысли постоянно возвращались к Жульет Жирар. Ее недоступность не вызывала сомнений, я не имел никакого права вмешиваться в ее дела. Но, как пятнадцатилетний мальчишка, влюбившийся впервые в жизни, я бы с радостью лег под колеса грузовика, если б моя смерть могла принести ей хоть какую-то пользу. Нужно видеть Жульет Жирар, ощутить на себе ее магию, услышать несколько произнесенных ею слов, чтобы понять, как такое могло произойти с тридцатилетним мужчиной, считающим себя взрослым.

Побрившись и переодевшись, я прошелся по ресторанам отеля, надеясь еще раз увидеть Жираров. Но из «Трапеции» они ушли, и я не нашел их ни в «Гриле», ни в «Синей комнате»…

В поисках этой удивительной женщины я наткнулся на Мюррея Кардью. В смокинге и белом галстуке он обедал в тиши «Гриля» и приветствовал меня чуть заметным кивком.

В дверях «Гриля» меня остановил Джерри Додд, возглавляющий службу безопасности отеля. Джерри лет сорок, он тощ, невысок, всегда улыбается, но его глаза пронзают насквозь, и с одного взгляда он может узнать о человеке очень и очень многое. Шамбрэн полностью ему доверяет.

Обычно Джерри работает с семи вечера до трех утра, когда бары, ночной клуб «Синяя комната» и рестораны полны гостей.

На эти часы выпадает львиная доля происшествий — в отеле полным-полно посторонних.

— Вы сообразили, что к чему? Я говорю о Салливане. — Естественно, он знал, что я присутствовал при допросе Салливана в кабинете Шамбрэна. — Босс не думает, что Диггер клептоман. Порядок в таких случаях один: «Извините, но нам нужен номер, который вы занимаете». За двадцать лет мы поймали многих любителей пошарить в чужих номерах. И я впервые сталкиваюсь с тем, что преступник не наказан.

— Да, — подтвердил я, — босс сказал, что должен подумать.

Джерри рассмеялся.

— Он уже подумал. Но я ничего не могу понять, и мне это не нравится. Если, у вас есть объяснение, поделитесь со мной, а?

— Пока нет, но я не забуду вашей просьбы.

В тот момент меня нисколько не интересовали причины, побудившие Шамбрэна помиловать Салливана. Я бродил по отелю, чувствуя себя обманутым, и не видел перед собой иной цели, кроме как дожидаться возвращения Жираров, если они отправились обедать в город. Тогда я мог надеяться, что увижу их у лифтов или в баре, если они решат выпить перед сном по коктейлю.

Около девяти вечера я внезапно почувствовал, что проголодался. Вновь зашел в «Гриль» и заказал мясной сандвич и овощной салат. В «Гриле» готовили самые вкусные овощные салаты. Когда я покончил с едой и Кардоза поставил на стол маленькую чашечку кофе, меня разобрал смех. По роду деятельности мне каждый день приходится сталкиваться с десятками красивых женщин. И что только я себе вообразил?

Просто удивительно, до какого абсурда может дойти человек.

Я уже решил забыть о Жульет Жирар и поехать куда-нибудь развлечься, когда к моему столику вновь подошел Кардоза.

— Вас к телефону, мистер Хаскелл. Звонит Кардью.

Телефонный аппарат Кардоза принес с собой, поставил его на стол, воткнул штекер в розетку. Я взял трубку.

— Да, мистер Кардью?

— Извините, что беспокою вас, мистер Хаскелл, — донесся до меня усталый старческий голос.

— Ну что вы, мистер Кардью, какие пустяки.

— Я пытался связаться с мистером Шамбрэном, но его, кажется, нет в отеле.

— Он поехал в театр, сэр.

— Возникли неожиданные затруднения в связи с той маленькой проблемой, которую мы обсуждали с вами сегодня.