О, спохватилась! Раньше надо было думать. Вообще-то Руслан и не собирался обо всем этом писать, интимные подробности жизни Вороновой его как журналиста мало интересовали. Для яркой статьи ему нужно, чтобы Воронова оказалась замешана в чем-нибудь криминальном или хотя бы просто неблаговидном, а тут сплошные слюни и розовые сопли, безответная любовь, напрасные жертвы, короче, дамский роман, а не политический детектив. А ему для газеты нужен именно политический детектив, а еще лучше – триллер. А вот для понимания тайны отношений между Вороновой и ее соседкой любая информация может пригодиться, а уж такая – тем более, ведь именно «розовые сопли» и сопутствующие им переживания обычно и становятся камнем преткновения в отношениях двух женщин, особенно если обе они красивы – каждая по-своему, живут рядом и знают друг о друге все или почти все.

– Ну что вы, Анна Моисеевна, – мягко произнес Руслан, – зачем же сразу судом угрожать? Я дал вам слово, что не буду об этом писать, а слово свое я всегда держу. Кстати, об Ирине. Вы сказали, что за ней глаз да глаз нужен. А мне она показалась вполне спокойной и разумной девушкой.

– Показалась – и слава богу, – неожиданно холодно ответила Анна Моисеевна. – Мне пора домой. Всего хорошего, дорогой мой. Если будут проблемы с собакой – звоните, я к вашим услугам.

Она скрылась в арке, ведущей во двор дома, с такой прытью, какой Руслан никак не ожидал от дамы ее возраста.

В течение нескольких следующих дней Руслан проделал тот же фокус с двумя другими знакомыми Андрея Константиновича, делая вид, что беспокоится о здоровье кошки Дуси, но дальше телефонных разговоров дело не пошло. Ему предлагали телефоны хороших ветеринаров и адреса ветлечебниц, советовали домашние способы лечения и рецепты приготовления «щадящих» блюд для кошачьего стола, но никто не предложил личной встречи для того, чтобы своими глазами взглянуть на проблемное животное. Но Руслан не стал огорчаться, рассудив, что вряд ли среди этих людей найдется человек столь же осведомленный и столь же разговорчивый, как Анна Моисеевна.

В рамках поддержания собственной легенды он решил позвонить Вороновой. В самом деле, глупо как-то получается: он якобы пишет о ней статью, обращается к ее знакомым за информацией, а к ней и глаз не кажет. Ведь наверняка тот же преданный друг Андрей Константинович или общительная Анна Моисеевна ей позвонят и скажут, что в Москве находится журналист из Кемерова, который собирает материал для статьи. И тут уж Вороновой станет совсем непонятно: Руслан приходил к ней домой, разговаривал с ней по телефону и при этом ни словом не обмолвился о статье. Если Наталья Александровна умный человек, а она, несомненно, умный человек, то сразу же почует неладное. Того и гляди, в редакцию позвонит, телефон у нее есть (если не выбросила, но нужно готовиться к худшему), Руслан сам оставлял ей номер, когда приносил в аэропорт папку с публикациями Лены Винник и своими снимками. А в редакции ей скажут, что Нильский находится действительно в Москве, но не в служебной командировке, а в отпуске и никакого задания делать статью о Вороновой ему никто не давал. Не катастрофа, конечно, но неприятно. Придется либо каяться и оправдываться, либо сочинять крутое вранье, в котором хорошо бы самому не запутаться.

Из редакции ему звонили каждый вечер, давали маленькие задания, но при этом велели готовить развернутый материал о том, как Москва, столица страны (хоть это осталось без изменений!), живет после распада СССР. О чем говорят люди на улицах, как меняется жизнь организаций и учреждений, как относятся к Ельцину и Горбачеву. Руслану был дан обширный перечень вопросов, по точно такому же перечню готовит свой материал Лена Винник, но в Кузбассе, а потом они сделают большой общий материал, основанный на сравнении жизни в столице и в Сибири. Руслан целыми днями мотался по городу, обзаводился знакомыми, задавал вопросы, записывал ответы, наблюдал, слушал… К вечеру он возвращался домой без сил, особенно выматывали его поездки в метро: оказалось, что пребывание под землей сильно давит на его психику. Дома нужно было заниматься животными, вычесывать кошку, гулять с собакой, а утром становиться к плите и готовить им еду на вечер и следующее утро. Руслан искренне не понимал, почему нельзя кормить Дуську кошачьими консервами, которые усиленно рекламируют по телевизору. Ведь как просто: открыл банку, положил еду в миску – и никакой головной боли. Зачем нужно заниматься этой изнурительной готовкой, как для людей? Он решил рискнуть, купил в ближайшем магазине баночку с розово-сиреневой этикеткой и выложил содержимое в миску. Дуська, до этого гнувшая спину дугой и тершаяся о ноги, что означало требование покормить, понюхала кошачий паштет, несколько секунд подумала и ушла в другую комнату. К кошачьим консервам она даже не притронулась. «Избалованная какая!» – недовольно подумал Руслан, решив позвонить приятелю Андрея Константиновича, владельцу породистой кошки, и спросить насчет еды. Может, подержать Дуську денек на голодном пайке, тогда съест все, что дадут?

– Ни в коем случае! – чуть ли не кричал в трубку владелец кошки. – Только не это! Консервы очень плохие, ни один уважающий себя хозяин не будет кормить ими кошку, особенно породистую. У нее будет расстройство желудка. Давать можно только те консервы, которые сделаны действительно за границей. А то, что продают у нас в магазинах, это отвратительная подделка, фальсификат, там полно консервантов и прочей химии. Животное может погибнуть, если станет это есть.

За всеми этими заботами он все никак не мог дозвониться до Вороновой. Пару раз позвонил вечером – неудачно, ее не было дома, а перезванивать позже стеснялся: уходил гулять с Дельтой, а возвращался только к полуночи. Зато узнал много интересного, наблюдая за ночной жизнью на площади трех вокзалов. Проститутки, наркоманы, бомжи, глухонемые… С некоторыми Руслан вступал в разговор, болтал о том о сем, по крупицам собирая сведения для будущей статьи о столичной жизни. Ему не было страшно, ведь ласковая и игривая Дельта была по-настоящему хорошей охранницей. Она его в обиду не даст.

Наконец в один из вечеров ему повезло. Воронова была дома и подошла к телефону.

– Я не совсем понимаю, – прервала она объяснения Руслана, – зачем нужна эта статья. Ведь в сентябре ваша газета опубликовала большое интервью со мной.

– Наталья Александровна, я бы хотел сделать материал, который показал бы всю неординарность вашей жизни и вашего творчества, – вдохновенно врал Руслан. – Мне кажется, что о вас пишут как-то однобоко. А вы в своих интервью о себе почти ничего не рассказываете, все больше о политике рассуждаете или о киноискусстве. Мы все знаем, какой режиссер Наталья Воронова и какой она депутат, но читатели совсем не представляют себе, какой вы человек. Я хочу сделать красочный портрет…

– Не нужно. Все, что я хотела бы сказать читателям вашей газеты, я сказала в интервью. Больше мне добавить нечего.

– Но им интересно узнать больше о вашей жизни, о вашей семье, – продолжал напирать Руслан.

– Мне тоже интересно знать, есть ли жизнь на Марсе, – абсолютно серьезно ответила Воронова. – Но оттого, что мне это интересно, к сожалению, мало что меняется. Я не могу запретить вам писать статью, тем более вам редакция дала такое задание. Но о себе я вам не расскажу ничего, кроме того, что обычно говорю в интервью. Возьмите публикацию, которая была в сентябре, и перепишите все сведения оттуда. Добавить мне к этому нечего.