Тогда как для экзистенциального консультирования целью является помощь клиентам в переживании реальности своего существования, а для гештальт-консультанта – помощь в обретении независимости от окружающей среды.

Некоторая попытка структурировать все многообразие целей предпринимается в кратких заключениях об адекватности подхода в тех или иных жизненных ситуациях. Так, если вы оказались в изоляции, и это вызывает у вас проблемы, адекватным будет обращение к экзистенциальному консультанту, а если вы испытываете страх при езде в общественном транспорте, то лучше, чем поведенческий консультант, с этой проблемой никто не справится.

Такой распространенный способ упорядочить разные цели и задачи, привязав их к определенным жизненным ситуациям клиента, базируется на описанном выше принципе понимания «натуральности» проблем, с которыми работают консультанты: переживание одиночества или страх езды в транспорте. При этом упускается из внимания важнейший этап работы консультанта – концептуализация переживания, которое потом приобретает законченную форму проблемы, относящейся к той или иной области жизни.

Этот этап с помощью доступной широким массам специальной литературы может быть пройден клиентом еще до встречи с терапевтом определенного направления, в период выбора, к кому обратиться. Определяясь в ожиданиях относительно конкретного консультанта, потенциальный клиент совершают первую (а может быть и не первую) попытку сформулировать свое переживание или опыт в виде проблемы. Тогда консультант встречается уже с «готовым» клиентом и со «своей» проблемой, которую он решает в рамках принятой концептуализации и модели человека. Возможно именно так появляется некоторое число характерных пациентов: «адлерианских», «фрейдовских», «юнгианских».

Прежде уже совершалась попытка систематизировать, а скорее дифференцировать существующие практики работы психотерапевтов. Так, Е. Р. Калитеевской и В. И. Ильичевой были выделены две психотерапевтические стратегии: адаптации и развития, соответственно тому, что является целью работы с клиентом: улучшение функционирования социального индивида или личностный рост [33] .

Действительно, в первом приближении все стратегии работы можно выстроить вокруг двух различных ценностей.

Первая акцентирует процессы социальной и психической адаптации и реализации, будучи направленной на индивида или, точнее, социального индивида, стремящегося избавиться от психологического дискомфорта: тревоги, неуверенности в себе, неумения поддерживать близкие отношения и т. д. Вскользь заметим, насколько привычными для нас стали такого рода концептуализации, что перечисленные проблемы кажутся нам уже обычными ситуациями, которые переживает множество людей, однако только для некоторых они выступают в качестве дезадаптирующих или деструктивных.

Однако, к примеру, в аналитической психологии К. Юнга не просто нет места для таких, кто-то сказал бы, мелких проблем. В аналитической психологии нет места для человека, который может страдать по поводу дезадаптации. То есть модель человека, с которым работает психолог в рамках аналитической психологии, исключает возможность рассмотрения жизненных затруднений как проблем нарушенной адаптации, требующей коррекции. Поскольку человек в аналитической психологии рассматривается как идущий по пути индивидуации, он встречается только с феноменами движения по пути: проспективными или ретроспективными. А все вопросы душевной жизни и ее динамика задаются перспективой отношений между душой человека и его Самостью.

Вторая стратегия направлена не «от» неблагополучия, как первая, но «к». Это направленность на развитие и актуализацию личности. Понятие личности само по себе содержит некоторые позитивные характеристики: активность позиции, свободу, доступность новому опыту и т. д. А когда личности предписывается процесс внутреннего развития или роста как процесс достижения и реализации внутренней сущности, тогда еще одним принципиально личностным качеством становится стремление к саморазвитию или самоактуализации.

Конечно, уже в модели человека самоактуализирующегося или личностно развивающегося трудно представить наличие проблем, связанных с адаптацией или с поведенческим репертуаром. Это более широкий жизненный контекст рассмотрения человека, который включает теперь кроме внешних условий, которым надо соответствовать или с которыми надо считаться, еще и внутренние требования к самому себе: быть свободным, аутентичным, целостным и т. д. Переживания, возможные в предыдущей психотерапевтической стратегии, здесь приобретают иной смысл, так как рассматриваются с других позиций. Чаще всего они уже не становятся отдельной проблемой, разрешение которой представляется консультанту специальной задачей или целью, а рассматриваются как совокупность внешних проявлений застоя личностного роста. Поэтому усилия терапевта направляются на процесс развития личности, который способен сам по себе, если и не изменить поведенческие проблемы полностью, то стать основой для изменения отношения к ним. Все-таки чаще всего «в экзистенциальной психологии духовное и психическое здоровье человека отождествляется с аутентичным, подлинным способом существования, а предпосылки расстройств кроются в неаутентичном существовании» [34] .