— Мне все это отдала тетя, — объяснила она. — Но надену я их еще не скоро.

— А почему?

— Потому что их все нужно переделывать, а на это уйдут недели, если не месяцы.

— Вам незачем этим заниматься, — сказала леди Беттина. — Подобными вещами занимается у нас мисс Бромли.

— Кто такая мисс Бромли? — спросила Мелита, но леди Беттина в своей обычной повелительной манере уже приказала одной из горничных немедленно позвать мисс Бромли.

— Портниха, — объяснила леди Беттина, когда горничная поспешно отправилась исполнять приказание. — Она всегда жалуется, что я плохо обращаюсь со своими платьями. Но я их терпеть не могу! Я не хочу носить платья, которые бабушка привозит из Лондона.

— Но почему? — спросила Мелита, осматривая разорванное и запачканное краской платье девочки.

— Это все входит в их план сделать из меня настоящую леди. А я не хочу быть леди!

Мелита засмеялась.

— Вы не можете не быть тем, кто вы есть по рождению. А наряды любят все женщины, независимо от их происхождения. У меня раньше никогда не было таких платьев.

Леди Беттина на мгновение задумалась.

— Вы находите их красивыми?

— Очень!

Снова немного помолчав, леди Беттина спросила:

— А это платье, что надето на мне, безобразное?

Глаза Мелиты блеснули усмешкой.

— Поскольку я веду себя как настоящая леди, сказать так было бы невежливо с моей стороны.

Леди Беттина поколебалась немного, а потом произнесла с видимым усилием:

— Я пойду переоденусь — не потому, что хочу стать леди, а потому что хочу быть похожей на вас.

Мелита опустилась на пуфик перед туалетным столиком.

Она чувствовала, что только что одержала маленькую победу, но слишком устала, чтобы насладиться ею.

Леди Беттина — это одно, но маркиза и ее злющий сын — совсем другое. Мелита сознавала, что была вполне права, сказав, что их присутствие делает прекрасный дворец мрачным и безобразным.

— Они великолепны! Изумительны! — воскликнула Мелита, чувствуя, что ей не хватает слов, чтобы выразить свой восторг.

После восхитительного завтрака, который им с Беттиной подавали два лакея, Мелита предложила пойти в конюшню.

Леди Беттина согласилась с большой готовностью.

— Я покажу вам дом попозже, — сказала она. — Но мы должны обойти его до пяти часов.

— А почему именно до пяти? — удивилась Мелита.

— К пяти начнут съезжаться гости. Они всегда приезжают по пятницам и остаются на конец недели.

— Надеюсь, что мне не придется встречаться с ними, — невольно вырвалось у Мелиты.

— Неужели вам охота? Там будет множество женщин, и все они будут носиться с папой. — Беттина приняла томную позу и проговорила притворно сладким голосом: — Ах, маркиз, как все это прелестно! Ах, маркиз, как все это прекрасно — и особенно вы!

Подражание было очень точным, хотя и злым. Мелита понимала, что девочке нельзя позволять так высмеивать отца и его гостей. Но в то же время она чувствовала, что было бы неправильно все время придираться и поправлять девочку на каждом шагу.

— Вы смеетесь! — укоризненно сказала Беттина.

— Я знаю, что мне не следовало бы делать этого, но я не смогла удержаться.

— Слуги всегда смеются, когда я изображаю папиных гостей, но бабушкиных ухажеров передразнивать гораздо труднее.

— Беттина! — возмущенно воскликнула Мелита. — Нельзя употреблять такие слова!

— А почему?

— Потому что это грубо и отвратительно…

— Вся прислуга называет так бабушкиных любимчиков, — возразила Беттина.

— Вы не должны говорить с прислугой о бабушке и вашем отце, — произнесла Мелита уже менее решительно.

«В самом деле, — сказала она про себя, — какое ужасное положение». Мелита сознавала, что она не в состоянии обучать хорошим манерам такую взрослую и своевольную девочку, как Беттина, и чем скорее она уедет из этого странного дома, тем лучше.

— Наверное, вы думаете, что мое поведение безобразно? — спросила Беттина.

— Какое имеет значение, что я думаю? — отозвалась Мелита.

Минуту девочка молчала, задумчиво глядя на свою компаньонку.

— Я хочу, чтобы вы остались, — сказала она наконец, — потому что вы не похожи на этих зануд, которые пытались учить меня чему-то, и на гувернанток, которые жили при мне с тех пор, как умерла няня. Стоило мне только рот открыть, и они тут же бежали ябедничать бабушке.

— Я бы не стала так поступать, — покачала головой Мелита.