На другое утро я рано спустилась вниз — в надежде прогуляться наедине с Джеком. Но как назло, то ли от усталости, то ли от лени, он присоединился к нам только тогда, когда все уже сидели за чайным столом. Джек вообще был общительный юноша и умел обворожить своим обхождением; все девушки весело болтали с ним, как будто уже давно были знакомы. Разумеется, Джек был очень доволен общим вниманием, хотя он не мог не заметить, что я все время была как бы на втором плане. Впрочем, пока еще он по старой привычке время от времени обращался ко мне, в особенности, если дело касалось предполагаемых развлечений во время его каникул. После завтрака я была польщена и обрадована тем, что Джек подошел ко мне, когда все девицы стояли на веранде, и, хлопнув меня по плечу, сказал:

— Что ж, Мэгги, пойдем в лес, прогуляемся в прохладе.

Я высоко подняла голову и торжествующим взглядом посмотрела на Джулию, которая, как мне казалось, все время пристально следила за мной.

— Не забудьте, Маргарет, — сказала она, — что через полчаса нам всем надо быть в беседке, чтобы репетировать наши роли.

— О чем это вы хлопочете? — спросил Джек, обращаясь к Джулии.

— А разве вы не знаете? — воскликнула Люси, — У нас тут на будущей неделе затевается базар и любительский спектакль!

— Да, это делается по желанию отца, — перебила я. — Ты ведь знаешь, что у нас почти каждое лето устраивается благотворительный базар. В этом году на расходы по приходским делам нужна особенно крупная сумма, и мы постараемся сделать так, чтобы базар привлек побольше публики.

— Да-да, — прибавила Адель, — мы все очень озабочены организацией этого базара, который должен иметь блестящий успех. Мы предполагаем, между прочим, поставить палатку, в которой вы, мистер Джек, будете играть роль цыганки-ворожеи.

— О, — вскричал Джек, — вот так потеха! Что же, я должен нарядиться цыганкой?

— Да, Джек, — вмешалась я. — Ты будешь очень хорошенькой цыганкой, у тебя такие выразительные глаза!

— Из этого, однако, не следует, что мистер Джек может слишком много возомнить о себе, — заметила Джулия, — хотя мне действительно кажется, что эта роль очень ему подойдет.

— Послушай, Мэгги, — начал Джек, когда мы с ним вдвоем гуляли по лесу, — какие эти приезжие девицы веселые и интересные, они мне чрезвычайно нравятся. Эта маленькая американка, Джулия, просто красавица. Ты знаешь, что я, собственно говоря, не особенно-то жалую девчонок и считаю их ужасно надоедливыми, но эта Джулия — прелесть что за девушка! В ней нет никакого жеманства, и она такая остроумная.

— И Адель, вероятно, тоже тебе нравится?

— Да, и она, и остальные девицы; в каждой из них есть что-то привлекательное. Но что с тобой, Мэгги? У тебя такое странное выражение лица…

— Ах, пустяки! Решительно ничего.

Джек пристально посмотрел на меня.

— Нет, я подмечаю в тебе что-то новое. Да ты, кажется, просто ревнуешь! Ну, ты это лучше брось, Мэгги. Разумеется, ты всегда у меня будешь номером первым. Ведь ты же моя родная сестра и все такое прочее. Но все-таки мне очень нравятся эти американки! Мы тут с ними обязательно затеем какие-нибудь штуки, чтобы повеселее провести время моих каникул. Ну и довольно про них. Я хотел спросить тебя, почему ты тогда так долго не высылала мне деньги, я ведь их ждал с первой почтой? Я мог бы из-за тебя вляпаться в очень неприятную историю.

— Прости, Джек, но у меня не было возможности их выслать раньше.

— Вот видишь, а будь на твоем месте брат, он бы обязательно ухитрился это сделать. Мы, юноши, готовы сделать все, чтобы выручить товарища. А в особенности имея от этого товарища вещественный знак памяти в виде переломанной надвое трехпенсовой монеты. Ведь если бы ты меня не выручила из беды, на тебя пало бы проклятие! Меня запросто могли бы исключить из школы! И если бы это случилось по вашей вине, мисс Мэгги, то я никогда бы этого не простил. Я просто возненавидел бы тебя, вот что!

— Однако же этого не случилось, — со вздохом возразила я. — Ведь я же все-таки выслала тебе деньги вовремя.

— Да, разумеется, — ответил Джек высокомерным тоном. — Ну ладно, не будем больше об этом толковать. Все кончилось благополучно, и я уже забыл об этой истории.

— Но я-то не забыла, — заметила я. — Я очень исстрадалась, Джек, уверяю тебя.

— Исстрадалась, — повторил Джек, повернувшись и взглянув мне в лицо. — Да, в самом деле у тебя какой-то измученный и озабоченный вид. Ты даже будто подурнела, Мэгги. По моему мнению, из тебя не выйдет ничего путного, ты будешь дурнушкой. А некрасивые женщины не имеют никакого успеха в обществе, мы, мужчины, в них не влюбляемся. Ты умрешь старой девой, Мэгги, точно! Ну-ну, вот ты и обиделась, что за сердитая физиономия!

Тут Джек покатился со смеху, уверяя меня, что выражение моего лица вызывает в нем неудержимый хохот.

— Право, на тебя стоит посмотреть, Мэгги! — воскликнул он. — Это своего рода представление! Просто «не тронь меня»! Прости, не могу удержаться от смеха! Ну, а теперь у тебя и слезы на глазах… Эх ты, бедняжка, Мэгги! Право, я не хотел тебя обидеть. Давай-ка мириться! Я готов даже поцеловать тебя, если хочешь. — Джек нагнулся и подставил мне свою гладкую щеку. — Да, вот еще что, Мэгги, кстати, я вспомнил, — продолжал он, — сделай одолжение, не выставляй меня таким дураком перед твоими подругами.