— Чего толкаешься? — возмутился Задира. — А без спицы чего будем делать?

— Надо уходить, и как можно быстрее. Цари разгоряченные. Попадем под горячую руку, беды бы не было, — тихо вымолвила Клубчиха. — Только теперь какая я Спицына без спицы?

— Пропали! — заплакала Лазка-Семизубка, как только все оказались в широком проеме.

— Ерунда! — махнул лапой крот, — Главное — я не пропал. Куда желаете?

— Надо Неуступиху найти! — сказал Задира.

— Эту взбалмошную девчонку? — уточнил крот.

— Да, с тремя разноцветными косичками.

— Три у ней или четыре косицы, я не считал, не знаю. Но думаю, она пошла поболтать к Каолине.

— Поспорить! Жива, значит, Неуступиха! — захихикал Задира. — Давненько мы с ней не виделись. Пошли, Криворотик, а потом к речке Водянице.

— Во-первых, я — крот Коловорот, куси тебя мышь в бок. Во-вторых, я не знаю, где течет ваша Водяница.

— А говоришь, не пропали! — свредничал Задира Первый.

— Если там, где живет Ехидна, не пойду! — решительно заявил Коловорот.

— Может, и живет, только мы ее не видели, — вмешался в разговор Женька. — А ты, Коловорот, не упрямься, лучше послушай землю. Услышишь, речка все время течет и шепчет.

— Сейчас по земным пластам пошарю, пробурчал крот, — определю направление просачивания водицы.

— А если старой дорогой идти? — предложила Лазка-Семизубка.

— Старой дорогой пусть сама Ехидна путается!

— Все Ехидна да Ехидна! Не знаем мы такую!

— И знать не хотим! — выкрикнул Задира Первый, — Мы встретили только Наблюдателя.

— Кто меня зовет? — послышался из отдаленной шахты знакомый ржавый голос.

— Никак голос ржавчина с обручами подает? — удивился Задира.

— Какая ржавчина? С какими обручами? — спросил крот.

— С медными-премедными, зелеными-презелеными.

— Я не знаю никакого ржавого, медно-зеленого! Это кричит глупая Ехидна. Я ее так для себя прозвал, куги меня мышь. Из-за нее я и провалился глубоко под землю. Слышать не хочу вреда ходячего! Наблюдатель-прихлебатель! — И крот повернул совсем в другую сторону.

За десятым или двадцатым поворотом шахты возник огромный дворец из полупрозрачного матового фарфора. Окна и балконы во дворце были зашторены тончайшими стеклянными кружевами. Перед дворцом на широком дворе были расставлены на высоких подставках образцы посуды, изготовляемые в фарфоровом королевстве: изящные чайные сервизы, кофейные чашечки, наборы тарелок, салатницы, расписанные цветными узорами, золотом. Особенно поразили Женьку фарфоровые статуэтки придворных дам, принцев, фигурки породистых собак, лошадей, оленей и других животных. И среди этого фарфорового богатства, помахивая длинной кисточкой и делая вид, что это все ее рук дело, прохаживалась Неуступиха.

— Вот ты где! — обрадовался и удивился Задира Первый.

— Пришел за косички дергать? — вызывающе спросила Неуступиха. — На, дерни!

— Ну и дерну!

— Вот и не дернешь! Слабо? Мало попало, еще попадет!

— Дерну!

— Храбрости не хватит! — протянула Неуступиха.

— А вот и хватит! — и не думая о последствии, Задира Первый схватил Неуступиху за светлую косицу. В руке у него остался белый бант. — Вот тебе! А как же теперь быть? — растерялся Задира, глядя на бантик.

— Дозадирался! — в сердцах сказал Женька. —

— А еще мужчина! — От злости Женька не находил нужных слов. — Сам поедешь искать!

— Ну и поеду!

— А на чем?

— На лодочке-самоходочке. Соберем и поеду! — сердито выкрикивал очень расстроенный Задира Первый. Остальные молчали. А что было сказать? Жалко Неуступиху, но и она тоже хороша.

— Собрать-то, может, и соберем, только пассажиров стало больше.

— Сделаем еще одну — фарфоровую, — перед путниками возникла фигура сестры царей — прекрасная Каолина. Тонкое фарфоровое личико царевны было обрамлено стеклянными кудряшками. Голубые глаза словно незабудки. А вокруг глаз — ресницы длинные, острые, будто частокол из стекла. По нежным щекам разливался румянец. Каолина ласково улыбалась. Кружевное шелестящее платье, причудливо сплетенное из стеклянного волокна, красиво облегало стройную фигуру. Полупрозрачные бледные руки Каолины двигались легко и изящно.

— Надо вам помочь найти Неуступиху! — продолжала Каолина. — Она неплохая девочка, работящая, только нервная, вспыльчивая. — Царевна хлопнула в ладоши, появились подмастерья — бойкие глиняные человечки в расписных фартуках и в плоских беретах с широкими козырьками. Подмастерья принесли мягкую белую глину, прозрачный, как стекло, мелкий песок, стали готовить смесь, все время что-то подсыпая и пришептывая. Колдовали они недолго. Ловкие руки раскатали белую кашу большими скалками, сделали лодочку. Стенки лодочки чем-то пересыпали.